Абрам Бенцианович Соломоник●●О языке и языках●Глава 10

← Глава 9

Книга: О языке и языках Характер материала: Исследование Автор: Соломоник, Абрам Бенцианович

→ Глава 11

Дата создания: 2009, опубл.: 2010. Копирайт: правообладатель разрешает копировать текст без изменений•  опубликовано с разрешения автора

Глава 10. Язык-посредник: Искусственный или естественный?

Глава 10. Язык-посредник: Искусственный или естественный?

До сих пор мы говорили о языках, возникших у разных народов естественным путем, без предварительного планирования. Я приводил различные версии возникновения таких языков, включая библейскую версию смешения языков при строительстве Вавилонской башни. Как бы то ни было, в мире существуют несколько тысяч живых языков, и чтобы понять какой-то из тех, который вы не изучали ранее, вам придется прибегнуть к переводчику. Либо (что весьма часто случается) собеседники переходят на известный всем им язык, который и обеспечивает коммуникацию. Естественно, что такая ситуация создает значительные неудобства, и люди давно задумывались о том, как ее исправить. Предлагалось два решения проблемы: либо создать общий искусственный язык, который бы легко изучался и понимался, либо избрать один из существующих языков в качестве всеобщего языка-посредника. В настоящей главе мы рассмотрим оба варианта, проанализировав попытки введения в качестве посредника как искусственно создаваемые языки (их еще называют плановыми), так и выбор для этой цели какого-то из уже существующих наречий. Попытки решения проблемы начались в период Возрождения, когда человечество перешло на новые пути научного исследования, связи между народами укрепились и возникли первые контуры будущего единого мира. Поначалу были высказаны философские воззрения на проблему, потом были предприняты и практические усилия для ее решения.

Наибольшее влияние на создание соответствующего климата в Европе оказал Фрэнсис Бэкон (1561—1626), английский лорд и государственный деятель.

Он настаивал на экспериментальном методе научных исследований, на отказе от принятых прежде априорных и бездоказательных теоретических рассуждений, а глав­­ное, он считал, что получаемые нами «дары природы» не только возможно, но и следует переделывать на пользу людям. Вам должно понравиться следующее извлечение из его сочинений: «Я мечтаю о таком устройстве общества, при котором безграничное распо­ло­жение и щедрая заинтересованность в сочетании с новыми методами научного исследования и экспериментирования приведут к такому процветанию и благосостоянию, что любая болезнь станет излечимой, любое человеческое желание будет удовлетворено».

Недаром Бэкона считают духовным отцом Английского (научного) Королевского Общества (в других странах соответствующее учреждение обычно называется Академией Наук). Члены общест­ва с энтузиазмом приветствовали всякие проекты по переделке существующих социальных институтов и природных явлений. В частности, они поддерживали задуманный Дальгарно искусственный язык, о котором пойдет речь ниже. Они писали об этом королю: «…следует всячески поправлять недостатки Природы, пока усилия людей не принесут свои плоды, или, что более вероятно, пока Природа не изменится либо не исчезнет совсем». При таком настроении самые дерзкие попытки по переустройству природных и социальных институтов не казались безумными.

Фрэнсис Бэкон в трактате «О достоинстве и приумножении наук» пишет о двух грамматиках — литературной и философской. Первая из них, по мнению автора, должна быть исследованием существующих национальных языков, вторая — сводом теоретических правил создания единого, рационального, общего для всех народов языка. Бэкон утверждал, что «это был бы вполне прекрасный язык, при помощи которого выражались бы должным образом мысли и переживания». Не отставали от таких устремлений и ведущие философы на европейском континенте. Декарт и Лейбниц мечтали о философском языке, который был бы построен не на случайных, иногда заведомо хаотичных основаниях, но по заранее задуманному плану и был бы понятен всем и каждому. Тогда же (в XVII веке) возникло множество проектов философских языков (так мы их здесь назовем), о двух из которых пойдет речь в следующем разделе.

Два английских проекта философских языков

В Абердине (Шотландия) жил судья по имени Джордж Дальгарно, который увлекался прикладной лингвистикой. Он создал версию английского языка для глухонемых и придумал стенографию, якобы, пригодную для всех народов мира. А еще в 1661 году он опубликовал книгу под названием «Искусство обозначения, или всеобщий символ и философский язык». Дальгарно утверждал, что люди, говорящие на любом языке, смогут овладеть придуманной им системой (бегло говорить и писать на ней) в течение двух недель. Язык Дальгарно был основан на словах, но это были не слова в сегодняшнем понимании. Его слова состояли из букв, каждая из которых была призвана обозначала какое-то качество обозначаемого предмета. Таким образом Дальгарно хотел одновременно что-то обозначить, а обозначаемое еще и охарактеризовать, ибо каждая буква воплощала какое-нибудь жестко зафиксированное качество.

Слова эти появля­лись из произвольного деления всего корпуса знаний, известного в то время, на семнадцать выделенных автором категорий. За каждой категорией закреплялась одна согласная буква из английского алфавита, скажем, за понятиями политическими закреплялась буква «К», за понятиями естественной природы — «N». Затем следовали гласные латинские либо греческие буквы, которые обозначали дополнительную характеристику объекта: «Ke» значило «юридическое событие» (judicial affair), «Ki» — «криминальное происшествие», «Ku» — «война». Если была нужда, то можно было прибавлять еще и другие понятийные характеристики, но поочередно с помощью согласных, а вслед за ними гласных букв. Таким образом обеспечивалась возможность легкого произношения получен­но­го фонетического комплекса.

В результате получалось не слово, а сумма «характеристик», которая, якобы выражала философскую сущность называемого. Возьмем в качестве примера названия четырех животных: «слона», «лошадь», «осла» и «мула». На языке Дальгарно они звучали как Nηka [Ника], Nηkη [Ники], Nηke [Нике], Nηkо [Нико] — древнегреческая «эта» у него произносилась [и], как в новогреческом, где она называется «ита». Первая буква в этих словах означает природный объект, вторая — животное и т. д. Язык состоял исключительно из существительных, из них выводились глаголы. Суффикс [i] образовывал множественное число; таким же образом Дальгарно придумывал знаки и для других морфологических категорий. Существительные начинались с большой буквы (как в немецком), следовательно, были и синтаксические значки, но их было крайне мало. Вот что Дальгарно писал по окончании работы: «Я написал сводку грамматических правил и лексикон философского языка, показав таким образом способ избавиться от трудностей и несуразностей, которые имеются во всех языках с момента их Смешения или, скорее, Падения (то есть Вавилонского смешения языков. — А. С.). Я сократил все их излишества, изгнал все исключения, свел их к незначительному количеству единиц; а те, которые остались, появились не произвольно, а в результате разумного размышления…».

Что можно сказать по поводу этого философского языка? Как и все прочие такие построения (я воздержался бы назвать их языками), он полностью игнорирует опыт многочисленных человеческих коллективов, которые на протяжении тысячелетий создавали и использовали языки. Все естественные языки без исключения прибегали в этом случае к словам, которые были призваны обозначать что-то из внеязыковой реальности. И в них слова не являются собранием признаков обозначаемого предмета. Они — произвольно выбранная группа звуков, которая изображает обозначаемое, так сказать, совокупно. Иначе говоря, слово имеет единый, нерасчленяемый смысл, а не значение, составленное из нескольких характеристик.

Этот путь, доказавший себя на протяжении тысячелетий, совершенно отвергался изобретателями философских языков, а то, что они выбрали, было чревато непреодолимыми затруднениями, поскольку набор характеристик в мире настолько велик, что не поддается обозримому числу категорий. Во-первых, их категории (у Дальгарно их было 17, у Вилкинса, о котором речь ниже, — 40) были совершенно не очевидны и зависели от многих объективных и субъективных обстоятельств. Почему, собственно, слово Ku («война») относилось к политическим событиям? Можно ли с помощью 17 или даже 40 понятий обозначить все оттенки человеческой мысли? Что делать, если сегодняшняя система «характеристик» изменится?

Но это еще не всё. Ведь, хотя язык, понятное дело, состоит из слов, но только составляющие их морфемы дают возможность слову выступать в десятках, а иногда и в сотнях ипостасей. Без такой гибкости язык не смог бы состояться в том виде, в котором он существует сейчас. Нельзя снабдить язык несколькими десятками жестких категорий, которые, якобы, обеспечат реализацию составленных из них слов, а те уже будут гарантировать бесконечно сложное воплощение человеческой мысли. Это походило бы на надежду, что детский конструктор, включающий несколько десятков заранее отштампованных стандартных деталей, может обеспечить построение миллионов реальных объектов.

Наконец, в языке имеются не только знаки для обозначения того, о чем мы говорим, но и сотни знаков синтаксического плана, которые соединяют знаки первого типа в самые разнообразные, но понятные нам цепочки. Включить в язык одни существительные, выводя из них все остальные части речи, — значит заранее обречь предлагаемый тобой язык на бесплодие. Действительно, ни один из предлагавшихся философских языков не привился, все они остались мертворожденными. В отличие от них искусственные (плановые) языки типа эсперанто оказались значительно более привлекательными именно потому, что при их создании в качестве базисных знаков были приняты слова. Но об этом речь впереди.

Я подробно остановлюсь на всех этих проблемах еще раз в четвертой части книги, где буду рассматривать язык как знаковую систему. Здесь же я ограничиваюсь несколькими общими замечаниями. Примеру Дальгарно последовали несколько десятков ученых в разных странах. Остановимся только на одной такой попытке, также апробированной в Англии, на системе епископа Вилкинса.

Джон Вилкинс был очень интересным и многосторонним ученым. Он женился на сестре Кромвеля и был одним из основателей и руководителей Королевского общества ученых. Он первым начал пропагандировать в Англии идеи Галилео Галилея. Воодушевившись ими, он даже написал научно-популярный роман о полете на Луну с помощью ракеты (!). Любимым его детищем был философский язык, который он придумал вслед за Дальгарно в 1668 году. Труд Вилкинса назывался «Очерк о создании подлинного письма и философского языка» (An Essay towards a real character and philosophical language). Нам предстоит разобраться в том, что такое «подлинное письмо» и какой язык создал почтенный епископ.

В плане собирания лексикона для своего языка он пошел по стопам Дальгарно, правда, значительно усовершенствовав систему последнего. Вместо семнадцати категорий для классификации современного ему знания он предложил сорок. Но их он тоже трактовал своеобразно и субъективно (так это выглядит с наших сегодняшних позиций). Например, он ввел категорию «неодушевленной материи», которую разделил на «растительную» и «чувствительную»(?!). «Растительные предметы» он подразделил на «несовершенные» (минералы) и «совершенные» (растения). «Несовершенные предметы» включали в себя «камни» и «металлы», а «камни» делились на «обыденные» (vulgar), «малоценные» и «ценные». Последние подпадали под две категории — «менее прозрачные» и «более прозрачные». Так что в этой группе имелось уже пять подразделений, которые постепенно спускались по типу родовидовой лестницы, которую я описывал выше как древо Порфирия. Запомнить все эти сорок категорий и массу их подразделений было необычайно сложно, но, по мнению Джона Вилкинса, это было легче сделать, чем изучать несовершенный естественный язык.

Так уже в наше время считал и великий аргентинский писатель Борхес: «…аналитический язык Вилкинса — не худшая из схем. Ее роды и виды противоречивы и туманны; зато мысль обозначить буквами разделы и подотделы бесспорно остроумна. Слово „лосось“ ничего нам не говорит, соответствующее слово „zana“ у Вилкинса содержит в себе определение для человека, усвоившего сорок категорий и подвидов этих категорий: „рыба, чешуйчатая, речная, с розовым мясом“».

Все, что я выше писал по поводу труда Дальгарно, относится и к работе Вилкинса. Но его преподобие пошел дальше своего предшественника в одном отношении, которое стоит отметить. Он разработал новую систему письма — с помощью символов, а не букв. Вилкинс начинает с того, что указывает на уже имеющиеся в разных языках сходные символы, которые произносятся вслух по-разному, но пишутся везде одинаково и одинаково понимаются. Вот некоторые из них: +; -; ♀; ♂; =; <; > и другие математические и астрономические значки. «Почему бы, — спрашивает он, — все письмо не перевести на такого рода значки, которые были бы понятны во всех странах и имели бы одно и то же значение?» Это и было бы подлинным письмом. Долой буквы, они в плену у национальных языков, а национальные языки полностью инкорпорированы в специфическую культуру, непонятную другим народам! Тем более, что и сами «слова» его языка состоят из набора понятий, а понятия легко выразить значками.

Так он приступает к строительству знаков-символов для письма (это и есть real character). Вот пример, который я приводил неоднократно в своих работах. Надо выразить понятие «отец»; оно получает следующий символ.

Во-первых, он больше, чем другие знаки, поэтому выражает составное понятие. Центральная его часть (волнистая линия) выражает отношение родства. Приставка слева дает угол с осевой линией, что означает переход к следующей стадии (в этом случае — к следующему поколению). Приставка под прямым углом справа отражает второе следствие и приобретает значение «родитель». Подобными обширными комментариями снабжен каждый значок. Пользуясь ими, можно, по мнению Вилкинса, усвоить все две тысячи значков, и этого будет достаточно, чтобы овладеть таким письмом.

Если вы поняли что-либо из этих пояснений, то вы оказались умнее меня. Я считаю их совершенной нелепицей, противоречащей лингвистической природе письменности, насчитывающей несколько тысяч лет бесконечных поисков и экспериментов. Народы экспериментировали с рисунками, потом с иероглифами, затем дошли до значков, отражающих отдельные звуки речи. После этого они успокоились, поскольку нашли подходящую и адекватную форму для записи любого слова в своем языке. Все дальнейшие поиски шли в направлении ускорения письма и улучшения формы букв и цельной записи. Почему проверенные временем методы не устраивали философские языки? Потому что слова в них были не словами, а понятиями, которые естественным образом укладывались в запись с помощью разного рода математических значков.

Подводя итог нашему обсуждению, мы можем сказать, что философские языки, пик увлечения которыми приходится на XVII век, не привились. Они оказались совершенно непригодными для практического использования. Осознав это, создатели плановых языков не возвращались больше к подобным опытам, но обратились к совершенно иным моделям. Однако об этом в следующем параграфе.

Искусственные языки «апостериори» типа эсперанто

Слово апостериори означает «пришедшее потом, после, на основании опыта». Так лингвисты называют искусственные языки, созданные по образцу и подобию естественных. Термин этот призван отличать такие языки от языков философских, которые ни во что не ставили естественные языки и отказывались им подражать. Поэтому философские языки называются еще априорными. К апостериорным языкам относятся многочисленные языки типа эсперанто, о котором вы, наверное, слышали, и который нам предстоит подробно проанализировать. Но поначалу я хочу заметить, что человечество с трудом отказывалось от идеи философских языков для плановых языков, построенных на совокупности понятий и использующих в записи разные простые (и не столь простые) по форме произвольные знаки. К этой идее люди вернулись позже, уже ближе к нашему времени, при создании искусственных логических схем, в частности, для написания языков науки и современных компьютеров.

Итак, постепенно ученые начали избавляться от иллюзии создать единый заранее спланированный искусственный язык, построенный на соединении признаков изображаемого в том, что сегодня обозначается как слово. Но сама идея создать единый язык для всех народов продолжала их мучить. Стали пробовать иные пути. Одной из известных попыток такого рода стала статья французского министра финансов Фэгé де Вилленóв (Faiguet de Villeneuve), напечатанная в IX томе «Энциклопедии» Дидро и Д’Аламбера в 1765 году. Статья называлась «Новый язык» (Langue Nouvelle). Она была достаточно краткой, но во многом предвосхищала идеи создателя эсперанто Лазаря Заменгофа и других авторов языков апостериори. Де Вилленов опирался при создании слов на опыт естественных языков, точнее, — на свой родной французский язык, снабженный упрощенной грамматикой. Так, он показывал спряжение глагола donner (давать на французском) следующим образом (что очень напоминало последующую схему в эсперанто):

French	Langue Nouvelle
Donner	donas
Avoir donné	donis
Devoir donner	donus
Donnant	donont

Личные местоимения не склонялись. Они, опять-таки, очень напоминают систему личных местоимений в эсперанто:

я	jo
мы/нас, нам	no
он, она/ему, ей	lo
вы	vo
они/им	zo

Существительные, равно как и местоимения, не склонялись, вместо падежей предлагались предложные формы типа сегодняшних в английском. Предлог «bi» вводил отношения родительного падежа, предлог «bu» — дательного.

К сожалению, очерк давал лишь схематическое описание нового языка. Тем не менее, он был революционным по содержанию, поскольку ориентировался в своих принципах на слова, похожие на слова в существующих языках, и на упрощенную грамматику, также выведенную из имеющихся грамматических построений в языках естественных. Заменгоф, несомненно, пользовался схе­мой Фэгé как в исходных посылках, так и в конкретной реализации своего проекта. Я кратко упомяну здесь о попытках составить язык некоторых предшественников эсперанто, составленных по схожему с ним принципу.

Первой ласточкой в почтенном собрании языков апостериори был универсалглот. Опубликованный в 1868 году в Париже Жаном Пирро, универсалглот имел детально разработанную структуру и простую морфологию, систематизированную по образцу романских и германских языков. Сам Пирро так определял принципы разработки своего языка: «Мы выбираем из каждого живого языка слова наиболее известные и обязательно такие, произношение которых проще всего. Латынь дает наибольшее число таких слов…». Некоторые детали универсалглота предвосхищали детали позднейших проектов, например, суффикс -in для слов, обозначающих женский пол существительных: son — сын, sonin — дочь. Универсалглот практически не использовался и остался лишь в теории.

Следующим проектом международного языка стал волапюк, созданный в 1880 году немецким священником И. Шлейером; он вызвал весьма большой резонанс в обществе.

Но наиболее известным искусственным языком стал эсперанто Л. Заменгофа (1859—1917) — единственный искусственный язык, получивший широкое распространение и объединивший вокруг себя довольно многих сторонников международного языка. Язык Заменгофа возник в конце XIX столетия. Это было время националистических устремлений, ознаменовавшееся возникновением национальных государств и языков, когда все это подавалось как «братство народов». По-видимому, подлинному братству народов должен был предшествовать период национальной самоидентификации, но, фактически, оба направления развивались одновременно. Идеи национальных отдельных языков дополнялись идеями создания единого языка для всех. Такие идеи не могли родиться вне искусственного языка типа волапюка или эсперанто. Создатель последнего, польско-литовско-русский еврей, родился и вырос в Белостоке (польская часть Российской империи).

Вот что он пишет о своем детстве: «Место, где я родился и провел детство, дало направление всем моим будущим устремлениям. В Белостоке население состояло из четырех этнических групп: русских, поляков, немцев и евреев. Каждый говорил на своем языке и враждебно относился к „не своим“. В моем городе, более чем где бы то ни было, чувствительная натура могла ощутить тяжкое бремя языковых различий и понять, что именно эти различия являются главной, если не единственной причиной, разделяющей человеческую семью на враждебные группировки. Меня воспитывали идеалистом и внушали, что все люди братья, а на улице на каждом шагу давали понять, что нет людей в целом, существуют по отдельности русские, поляки, немцы, евреи и пр.».

Все это послужило причиной тому, что уже в последних классах гимназии молодой Заменгоф стал сочинять общий язык для всего человечества. К тому времени он знал русский, польский, иврит, европейские и древние языки (греческий и латынь). Он начинает собирать материал для нового языка, опирающегося на уже существующие или существовавшие языки. Особенно он вдохновился, когда ознакомился с английским языком. По собственному признанию Заменгоф понял, что разветвленная грамматика вовсе не нужна для того, чтобы язык успешно выполнял свое назначение. Он начал упрощать грамматику, а за основу словаря выбирал интерна­цио­наль­ную лексику, которая была хорошо известна грамотной публике. После десяти лет экспериментирования он составил небольшую книжечку, где были собраны правила грамматики и около 900 коренных слов, из которых можно было извлечь все производные по установленным для них правилам. Брошюра была издана в Варшаве в 1887 году на русском языке и называлась «Международный язык. Предисловие и полный учебник». Л. Заменгоф не открыл читателям своего имени, на обложке книги стояло — Doktoro Esperanto (Доктор Надеющийся). По этому псевдониму язык и стал называться эсперанто.

Вот что писал о своем детище его создатель. «Структура и словарь эсперанто достаточно просты, чтобы человек без особых способностей к языкам мог за 3-6 месяцев занятий научиться вполне свободно объясняться на нем. К тому же знание эсперанто облегчает дальнейшее изучение других языков.

Грамматика эсперанто состоит из 16 правил, которые можно уместить на небольшой открытке; правила не имеют ни одного исключения. Каждый изучающий найдет в нем что-то близкое своему родному языку. Француз или итальянец найдет знакомые корни слов, немец или китаец — способ образования сложных понятий простым соединением слов, венгр или узбек — способ словообразования „приклеиванием“ морфем, поляк — привычные ударения на предпоследнем слоге, русский — свободный порядок слов в предложении. Алфавит эсперанто построен на основе латинского, причем каждая буква читается всегда одинаково, независимо от места в слове и сочетаний с другими буквами. Таким образом, даже впервые увидев слово, вы не ошибетесь в его произношении.

Отсутствуют грамматический род, разные типы склонений и спряжений, неправильные глаголы и т. п. Падежей только два — именительный и винительный, а значения остальных передаются с помощью предлогов. Все существительные имеют окончание -о, прилагательные — -а; к ним присоединяются показатели множественного числа -j и винительного падежа -n. Всё это делает грамматику эсперанто предельно простой и упорядоченной. Первый учебник эсперанто содержал всего 900 корневых слов, однако из них как из элементов можно по несложным правилам составлять новые слова с любым оттенком смысла. Появляются и новые корни, сегодня их число составляет около 20 тыс., так что общее число слов в эсперанто в принципе неограниченно».

Из собственного опыта я знаю, что эсперанто — вполне современный и развитый язык, на котором возможен обмен информацией, пишется интересная литература, переводятся шедевры мировой классики и сочиняются оригинальные стихи. В мире насчитываются около миллиона человек, активно его использующих, но только… как язык вспомогательный, легко доступный для изучения и позволяющий находить друзей во всех концах света. Словом, эсперанто до сих пор выступает как лингвистический курьез, который предоставляет тебе дополнительные удовольствия, но не более того.

А ведь прошло 120 лет с момента его появления, и те надежды, которые связывал с ним его создатель, так и остаются надеждами. В качестве международного языка-посред­ника в наши дни выступает отнюдь не эсперанто, а один из национальных языков. Сегодня это английский. Почему? Причина кроется вовсе не в лингвистических основах языка (как раз в этом отношении эсперанто доказал свои преимущества), а в социальных корнях его внедрения (невнедрения). Как валлийцы, в принципе восстановившие свой язык, остановились перед его распространением в сфере науки, промышленности и высшей школы, так и эсперантисты не могут преодолеть барьер неприятия своего языка в обширных областях практической жизни. Основная функция языка — функция общения, причем, в государственных рамках это общение должно покрывать все сферы и все интересы — дома, на работе, в учебных заведениях, словом, везде. Не должно возникать таких ситуаций, что дома вы общаетесь на одном языке, а на работе этот язык оказывается неприемлемым. Как инструмент общения эсперанто вполне может быть расширен настолько, чтобы покрывать все области человеческих отношений, но на практике он не сумел этого сделать.

Допустим, вы работаете на судостроительном заводе. Существует крошечный словарик судостроительных терминов и на эсперанто, но он включает всего около 200 терминов, да и то касающихся в основном парусников. На таком запасе слов далеко не уплывешь. Вполне возможно дополнить его до необходимого числа, но этого не происходит, так как все эсперантисты знакомы также с профессиональным языком, принятым в конкретной сфе­­ре данного региона и данной профессии, и общаются на нем в ходе своей трудовой деятельности. Этого не произошло ни в одной стране, хотя эсперанто распространился по всему свету.

В итоге, несмотря на огромные усилия любителей этого языка, он не превратился и, скорее всего, не превратится в средство всеобщей коммуникации. Также и для межнационального общения огромная масса людей предпочитает язык-посредник, выбранный из числа существующих естественных языков. Такой язык значительно уступает эсперанто по трудности овладения им — естественный язык изучается годами. Зато за ним стоит огромная культурная традиция, и он обеспечивает возможность общения по всему миру, что особенно важно в век глобальной цивилизации. Мы можем спорить до хрипоты, хорошо это или плохо, но таковы факты, и все попытки эсперантистов превратить свой язык в средство международной коммуникации, попытки внедрить его в школы либо в ту или иную сферу производственной жизни оказывались безрезультатными.

Одно время большевики увлекались им как возможным интернациональным языком для всех трудящихся мира. Троцкий всячески внедрял его в армию, а Крупская — в школьные программы, но ничего из этого не получилось. Гитлер и Сталин относились к эсперанто крайне враждебно. Гитлер — как к еврейской выдумке, призванной разрушить немецкий язык и культуру, а Сталин — по принципу «чем меньше средств общения между жителями СССР и миром за его границами, тем лучше». А может быть, он просто искоренял все, что проповедовал в свое время Троцкий. В 1939 году эсперантистов сажали и расстреливали за сам факт изучения языка. Страна знала периоды упадка и расцвета эсперанто. Первая книга о нем вышла как раз на русском языке, и он первоначально распространялся больше всего в пределах Российской империи. Сейчас, после 120 лет своего существования, эсперанто может похвастаться лишь тем, что всего несколько тысяч человек в РФ знают и пропагандируют этот язык. Судите сами.

Языки посредники из числа существовавших и существующих естественных языков

В такую рубрику в качестве языка общемирового значения сегодня попадает только английский язык. На нем как на родном языке говорят на огромных территориях, ранее входивших в состав Британской Империи (некоторые из них и сейчас в нее входят). Так что и в этом случае первоначальной причиной распространения английского стало завоевание. Распространению языка в качестве языка-посредника на территориях, где туземцы говорили на различных наречиях, издревле способствовали войны, и в завоеванных странах обычно вводился язык победителей. Кроме чисто политических причин этому способствовало и то обстоятельство, что обычно страны-завоеватели обладали значительно более развитой культурой, нежели жители покоренных территорий. Поэтому первой причиной внедрения общего языка в качестве средства общения на чужих территориях были войны, а потом к этому добавлялись еще и культурные влияния.

Следует иметь в виду, что на одной и той же территории может быть несколько языков-посредников: один для всех жителей данной местности, и еще один или несколько для людей, использующих эти языки для общения с собеседниками, выбираемыми по другим основаниям. Например, все бывшие фран­цуз­ские колонии сейчас отделились от метрополии, но французский язык продолжает доминировать на этих территориях по традиции и как предмет изучения в школах. Франция использует это обстоятельство в своих интересах и старается сохранить и упрочить влияние французского языка в этих странах. На территориях, отколовшихся от России после перестройки, также сохранился русский язык как язык-посредник для общения в случаях, когда у собеседников нет иного общего языка. Это вовсе не препятствует тем же людям изучать язык, считающийся ведущим в общемировом масштабе, и использовать его для коммуникации. Исторически для каждой цивилизации существовал свой ведущий язык (лингва-франка), избранный так потому, что в то время передовой и господствующей для данной цивилизации являлась та или иная нация. Ее-то язык и выбирался обычно для общения народов, включенных в данную общность.

Но давайте по порядку. Первой документированным в истории случаем внед­ре­ния лингва-франка (языка посредника) было распространение в древнем Вавилоне аккадского языка.

Аккадский язык как лингва-франка

Вот краткое описание аккадского языка и его распространения на Ближнем Востоке в древнее время, заимствованное мной из Википедии. «Первые следы аккадского языка обнаруживаются в клинописных надписях на шумерском языке (древний несемитский язык Месопотамии, вымерший к началу II тысячелетия до н. э.; клинопись была изобретена именно шумерами), датируемых примерно 3000 г. до н. э. Это личные имена и слова, заимствованные шумерами из аккадского языка. С возникновением первого аккадского государства и его последующей экспансии при царе Саргоне и его преемниках (около 2341—2160 гг. до н. э.), на аккадском языке стали говорить и писать на обширной территории от Аккада на юге (район современного Багдада) до Ассирии (район современного Мосула) на севере. <…> Последовавшее возрождение шумерского господства, длившееся примерно два столетия, некоторое время грозило положить конец аккадской экспансии, однако новые нашествия семитских народов (около 2000 г. до н. э.) привели к полному вытеснению шумерского языка аккадским, который стал официальным на всей территории Месопотамии.

Обширнейшие завоевания, приведшие в начале III тысячелетия к образованию громадного государства, и последовавшее оживление торговых сношений распространили по всей Передней Азии влияние вавилонской культуры и аккадского языка, который становится официальным языком международных отношений. В XV веке до нашей эры на нем переписывается даже египетский фараон со своими ближайшими соседями, мелкими палестинскими вассалами. Народы Ближнего Востока заимствуют целый ряд слов из этого языка».

Начиная с XIV века до н. э. в Месопотамию проникает арамейский язык, о котором я писал в предыдущей главе. Постепенно он становится разговорным языком всего населения, так что в IX веке до н. э. на аккадском говорит только правящая верхушка, а начиная с VI века до н. э. он остается лишь в качестве письменного языка. При персах аккадский был официальным языком восточной половины государства, но отдельные памятники на нем еще датируются серединой III века до н. э.

Все это довольно отрывочные сведения, тем не менее, они отчетливо говорят о том, что создание лингва-франка диктуется обычно военными завоеваниями, и, кроме того, сопровождается культурными влияниями. Про арамейский язык я рассказывал достаточно, поэтому мы сразу перейдем к распространению древнегреческого по всей ойкумене (известной тогда части планеты), подвергшейся завоеваниям Александра Македонского.

Греческий как лингва-франка в древнем мире

Распространение греческого языка в древнем мире является ярким примером прогресса человеческой цивилизации, оно знаменует собой переход от варварства к более просвещенному существованию многих народов, населявших обширнейшие территории. Без преувеличения можно сказать, что с помощью своего языка и культуры греки значительно продвинули по пути прогресса известную на тот период территорию. Было бы интересно прочитать книгу под названием «История человеческой цивилизации» (историю не отдельных стран и народов, а именно цивилизации в целом), в которой бы рассматривалось перемещение центра развития в страны с самым высоким культурным потенциалом на тот или иной период. В такой истории греческие завоевания и влияние их культуры в эпоху господства эллинизма заняли бы достойное место.

Формальными рамками начала этой эпохи были походы Александра Македонского (356—323 гг. до н. э.) и захват огромных территорий, на которых устанавливалась греческая гегемония (господство). Походы и воинские подвиги великого полководца длились всего тринадцать лет. После смерти Александра последовала продолжительная борьба между его полководцами, которые и поделили между собой все захваченные земли. По тем временам это была необозримая империя, где высшие слои населения говорили по-гречески, где воцарились греческие формы общежития, где были основаны около 170 новых городов, построенных по греческим образцам, сооружены библиотеки, театры, стадионы и школы греческого типа. Завоеванные города меняли свои имена на греческий манер, колонизированные народы старались воспринять все лучшее, что было накоплено к тому времени в греческих полисах, греческий язык занимал во всем этом процессе ведущее место.

Новые страны и города выбирали в качестве покровителей греческих богов и героев, меняли свои имена на греческие, а их лидеры были горды войти в то сообщество, что сегодня называется культурной элитой. Греки были отнюдь не столь скромными, чтобы не понять, что они несут покоренным народам новые прогрессивные формы общежития. Они полностью осознавали свою историческую миссию. Особенно гордились они своим языком и культурой.

Я хочу привести несколько выдержек из сочинения под красноречивым названием «Панегирик» (по-гречески — «восхваление»). Его написал знаменитый афинский учитель красноречия Исократ в середине IV столетия до Рождества Христова: «Именно в Афинах всегда почитали ораторское искусство. Все люди завидовали тем, кому оно было дано, и стремились им подражать, потому что они понимали, что именно эта способность отличает нас от всех других живых существ, и что, используя этот дар, мы возвышаемся над последними во всех иных отношениях. <…>

Именно поэтому наш город (Афины. — А. С.) опередил остальных своими мыслями и своим красноречием. Наши граждане стали учителями для всего остального мира. Все это привело к тому, что эллины означают сегодня не принадлежность к какой-то расе, но принадлежность к здравому смыслу, скорее к тем, кто разделяет наши взгляды на образование, нежели к тем, у кого есть с нами общее происхождение».

О школах и об образовании следует сказать особо. На завоеванных территориях распространялись школы и принципы обучения, принятые в Древней Греции. Что они собой представляли? Когда мальчику исполнялось пять-шесть лет, его учили читать и писать. Им занимался специально приставленный раб («педагог»), сопровождавший его в школу и вообще следивший за его образованием. Это должен был быть человек средних лет с добрым характером и хорошо поставленным произношением. Мальчик заучивал на память фрагменты произведений Гомера и других классиков и должен был воспроизводить их ясно и отчетливо. В школе его обучали также арифметике, мерам веса и длины, владению музыкальными инструментами (обычно это была лира), а также пению старинных гимнов и песен. Учили его рисовать, чтобы приучить к восприятию гармонических форм. Что касается физического воспитания, то мы напрямую заимствовали у греков олимпийские игры и обычаи с ними связанные.

Но самым важным компонентом воспитания было обучение языку. Мальчик очень рано начинал знакомиться с правилами языка, так называемой грамматикой. Он анализировал различные языковые конструкции и перефразировал их, объяснял непонятные слова и выражения, мифологические сюжеты, литературные и исторических образы. В возрасте пятнадцати лет он переходил к риторике, то есть обучался ораторскому искусству. Его также учили философии, этике, логике и диалектике. Особое внимание обращалось на переписку текстов — как с точки зрения четкости и красоты письма, так и с точки зрения понимания их содержания. Словом, все делалось для того, чтобы воспитать всесторонне развитую личность. Может быть, этот идеал никогда и нигде не реализовывался так полно, как в Древней Греции, особенно в Афинах середины V в. до н. э. — «век Перикла», правившего Афинами в 443—429 гг. до н. э. Но он же, этот идеал, продолжает согревать людей еще и сейчас.

Нет никакого сомнения, что он проник во все уголки завоеванного греками мира и продержался там еще много веков за счет своей культурной притягательности. После того, как Греция подпала под военное и политическое господство Рима, латиняне восприняли достижения греческой науки, философии и искусства и продолжили их. Ведущие ученые и политические деятели Рима получали образование в Греции, знали греческий язык и писали на нем. Так развивалась древняя цивилизация, пока в пятом столетии новой эры она не рухнула под ударами варваров. Прошло много веков, и лучшие умы Европы вновь обратились к наследию Древней Греции и Рима. Начался период Ренессанса, «возрождения» лучших традиций античной культуры, языков и связанных с ними явлений. Не забывайте, что и Русь приняла христианство в его греческом воплощении. Русский алфавит был скопирован с греческого. Равно и новая вера на Руси — с греческих образцов и письменных источников. Мы до сих пор тесно связаны с греческой православной церковью прочной пуповиной, и даже светская культура в стране питается ее началами, хотя внешне далеко от них отошла.

Латынь как лингва-франка в древнем и современном мире

На смену греческому в качестве «международного» языка пришла латынь. Этот языковой феномен является из ряда вон выходящим: латынь не только служила языком-посредником на всех завоеванных Римом территориях, но и оставалась таковым для науки еще полторы тысячи лет после своего заката в качестве языка устного общения. Из нее вышли многочисленные романские языки в Европе, среди которых такие великие как французский, итальянский и испанский. На многих филологических факультетах, в медицинских и юридических вузах ряда стран латынь изучается в обязательном порядке еще и сейчас.

Ко времени Юлия Цезаря (начало новой эры) латынь вышла из пеленок и, освободившись в своей зависимости от греческого языка, приобрела стройность и законченность. На ней были написаны прекрасные литературные произведения, и она стала образцом для народов, попавших под власть Рима, проводником его влияния и того высокого уровня цивилизации, который был им достигнут. Кроме того, латынь приобрела черту, характерную для всех развитых языков, — двуязычие (диглоссию). Ее литературная версия — достояние просвещенной элиты — начала постепенно отличаться от языка простых людей, пользовавшихся так называемой «вуль­гар­ной» латынью.

Латинский язык появился на Аппенинском полуострове в начале II тысячелетия до н. э. Сначала он вытеснил все другие италийские языки полуострова, затем, по мере расширения империи, получил распространение на всех территориях, попавших под римское владычество. Когда римляне захватили Грецию, они остановились в изумлении перед величием той культуры, которую там застали. Они поняли, насколько отстали, и стали быстро наверстывать упущенное. В качестве педагогов для своих детей (речь идет, разумеется, о самых богатых и именитых семьях) они начали приглашать просвещенных греков. Греческий язык стал активно изучаться и оказал существенное влияние на развитие латыни. Латинский алфавит появился под прямым воздействием греческого. Первые писатели на латыни были почти сплошь греческого происхождения. Это дало свои плоды: латынь вскоре цивилизовалась и приобрела все черты развитого языка. Ее грамматика также быстро совершенствовалась.

Так появилась латынь классическая, но, как было указано, простой народ говорил на латыни вульгарной. Именно она вместе с воинскими легионами проникала на завоеванные территории. Именно она повлияла на создание новых языков, возникавших при смешении местных наречий с языком завоевателей.

Вот как описывается этот процесс в одном из текстов Википедии: «К концу II века до н. э. латинский язык господствует не только на всей территории Италии, но и в качестве официального государственного языка проникает в покоренные римлянами области Пиренейского полуострова и нынешней южной Франции. Через римских солдат и торговцев латинский язык в его разговорной форме находит доступ в массы местного населения, являясь одним из наиболее эффективных средств романизации завоеванных территорий. При этом наиболее активно романизируются ближайшие соседи римлян — кельтские племена, проживавшие в Галлии (территория нынешних Франции, Бельгии, отчасти Нидерландов и Швейцарии). Покорение римлянами Галлии началось еще во второй половине II века до н. э. и было завершено в самом конце 50-х годов первого века до новой эры в результате длительных военных действий под командованием Юлия Цезаря. Тогда же римские войска входят в тесное соприкосновение с германскими племенами, обитавшими в обширных районах к востоку от Рейна. Цезарь совершает также два похода в Британию, но эти кратковременные экспедиции не имели серьезных последствий для отношений между римлянами и британцами (кельтами). Только спустя 100 лет (в 43 н. э.), Британия была завоевана римскими войсками, которые находились здесь в течение примерно пяти столетий, до падения Римской империи в 476 году. Племена, населявшие Галлию и Британию, а также германцы испытывают сильнейшее воздействие латинского языка».

Таким образом складывались ведущие языки современной Европы. Конечно, они выглядели не так, как сейчас. Свой современный вид они приобрели лишь в XVII—XVIII веках, то есть, сравнительно недавно. Но их основы были заложены именно тогда и под прямым воздействием латыни. В настоящее время различаются следующие романские языки: испанский, португальский, каталонский — на Пиренейском полуострове; фран­­цуз­ский и прован­саль­ский во Франции; итальянский в Италии, сардинский — на о. Сардиния; ретороманский — в южной Швейцарии; румынский — в Румынии и на Балканском полуострове. В этих языках продолжает жить древняя латынь.

Но на этом ее роль не оканчивается. После падения Римской империи под ударами варваров латынь отнюдь не сразу утратила свое прежнее значение. В июне 455 года вандалы захватили Рим и подвергли его страшному разгрому. В 457 году бургунды заняли бассейн реки Рона, создав самостоятельное Бургундское королевство. Под властью Рима к началу 460-х гг. осталась фактически одна Италия. Престол стал игрушкой в руках варварских военачальников, которые по своей воле провозглашали и низвергали императоров. Затянувшейся агонии Западно-римской империи положил конец Одоакр — военачальник из германского племени скиров. В 476 г. он сверг последнего западно-римского императора Ромула Августула, отослал знаки высшей власти византийскому императору Зенону и основал на территории Италии собственное варварское королевство. Латинский язык продолжал оставаться языком государства и школы во Франкском королевстве, образованном в конце V века и поглотившем значительную часть территории Западной Римской империи. Франкское государство, ставшее империей (Карл Великий принял в 800 году титул императора), распалось в середине IX века на самостоятельные государства — Италию, Францию и Германию.

Отсутствие в этих государствах в течение нескольких столетий национальных литературных языков заставляло прибегать в сношениях между ними к помощи латинского языка. Кроме того, до самого последнего времени, а в некоторых областях и поныне, латынь являлась и является языком науки и философии. До возникновения и упрочения новых языков латынь выступала как основное средство общения ученых между собой. Ученые писали свои трактаты на латыни, на ней же они переписывались. Языком обучения в учебных заведениях был также латинский язык. На латыни говорили ученые и преподаватели высшей школы, как между собой, так и со своими студентами. Лишь в последние столетия, после укрепления национальных языков, стали переходить на них с латыни в научных кругах, причем этот процесс происходил не безболезненно, но в жесткой борьбе мнений. В России еще во времена Ломоносова (XVIII век) обучение на высшем уровне происходило на латыни и греческом. Этими же языками пользовался великий ученый во все время обучения.

Остатки латыни, как основного средства общения ученых, сохранились и в наше время. Так, в медицине и фармакологии (аптечное дело) приходится постоянно обращаться к латыни при написании рецептов, в наименованиях болезней и пр. Поэтому в вузах, где готовят медиков, предусмотрен курс латинского языка. Еще одной научной областью, в которой латинский язык и в настоящее время всецело сохраняет свою функцию международного языка, является ботаника. Согласно установленным международным правилам, так называемые диагнозы (то есть научные описания вновь открываемых видов растений) только в том случае дают своим авторам право на научный приоритет, если они опубликованы на латинском языке. Не меньшее значение имеет и то, что вся естественнонаучная номенклатура — притом не толь­­ко ботаническая, но также зоологическая, анатомическая, медицинская — построена на латино-греческой лексической основе и имеет латинское грамматическое оформление.

Немалый вес латыни как международному языку придает и то обстоятельство, что она является официальным языком католической церкви, что большая часть богословской литературы пишется на латыни, что на ней же ведется служба во многих церквах и выполняются церковные ритуалы по всему миру.

Попытки европейцев учредить свои языки как международные

Такие попытки (с разной степенью успеха) предпринимали все ведущие страны Европы. Наибольшего внимания заслуживает французский язык. Начальное его появление на международной арене относится ко времени Крестовых походов. Первый крестовый поход был организован в 1095 году по инициативе папы Урбана II с целью освобождения священного города Иерусалима и Святой Земли от мусульман. Первоначально обращение папы было адресовано только французскому рыцарству, но впоследствии поход превратился в общеевропейскую военную кампанию, а его идея охватила все государства Западной Европы. Рыцари и простой люд всех национальностей по земле и морю двигались на Восток и в июле 1099 года завоевали Иерусалим.

Отряды крестоносцев рекрутировались в основном на территории нынешней Франции и Германии, к ним присоединилась масса народа, говорившего на самых разных наречиях. Естественно, им требовался лингва-франка, и им стал только формировавшийся тогда французский язык. В качестве единого языка-посредника он и сам во многом реформировался и усовершенствовался, а, кроме того, он принес французские наречия во многие места, где проходили и останавливались крестоносцы. Это касалось и завоеванных ими территорий — Иерусалимского королевства и других земель. Так что крестовые походы очень способствовали распространению французского языка.

Второй этап широкой популяризации французского языка относится к более позднему времени. «В XII—XIV вв. этническая и языковая консолидация в Северной Франции проходила значительно быстрее и глубже, чем в Южной Франции, и при Франциске I именно северно-французский сделался единым книжным, деловым и судебным языком страны. С утверждением в XVII—XVIII веках французской гегемонии в Европе Парижский королевский двор стал средоточием европейской культуры, а французский язык — языком дипломатии и аристократического общества европейских стран. Потребность в наречии, наиболее пригодном для общественных сношений, была одной из причин, сделавшей французский язык в высшей степени популярным.

Философия французских просветителей, переводы французской классической литературы сыграли большую роль в распространении французского литературного языка в провинциях, где до того времени еще стойко держались местные говоры, а также в других странах. Реформы в области администрации и школьного дела способствовали стиранию областных различий и слиянию северофранцузской и провансальской народностей в нацию с единым литературным языком».

Сегодня французский язык знают по различным данным от 90 до 200 миллионов человек. Он занимает 12-е место по распространенности в мире и второе — по популярности его изучения в качестве иностранного языка. Для половины этих людей французский не является родным языком. Популярность языка объясняется очень просто. Мало того, что французскому присущи красота, изящество и мелодичность, но он уже долгие десятилетия остается языком дипломатов и просто культурных, хорошо образованных людей. Это один из тех языков, знание которого помогает лучше говорить на своем родном, так как количество заимствований из французского, связанных с культурой, архитектурой, живописью, театром, танцами, кулинарией и модой, не поддается исчислению. Французский (помимо Франции) — один из официальных языков Бельгии, Швейцарии, Канады, а также некоторых бывших колоний Франции в Африке.

Испания всегда конкурировала с Францией за гегемонию в Европе и тоже пыталась сделать свой язык ее основным языком-посредником. В Европе она не преуспела, зато ей удалось это сделать за пределами Европы. Испанский язык представляет собой новейший этап развития народной латыни, занесенной на Пиренейский полуостров римскими колонизаторами на рубеже III—II вв. до н. э. История испанского литературного языка — это история развития и экспансии северного кастильского диалекта, который стал доминирующим прежде всего в силу политических причин, а именно — ведущей роли в Реконкисте кастильских королей, отвоевавших испанские земли у арабов и к 1492 г. объединивших под своей властью весь Пиренейский полуостров, за исключением Португалии. Испанский является родным языком для 358 миллионов человек (по оценкам издания World Almanac, 1999). С учетом людей, для которых испанский является вторым языком, эта цифра возрастает до 430—450 миллионов.

На Европейском континенте испанский никогда не получал широкого распространения, зато он укоренился в странах Центральной и Южной Америки, колонизированных испанскими завоевателями. В них проживают гораздо больше людей, для которых испанский является родным языком, нежели в самой Испании. В Мексике, например, проживают более 110 миллионов испано-говорящих, в Колумбии — более 46 миллионов, в то время как в Испании их насчитывается около 45 миллионов. Интересно отметить, что в США имеется свыше 41 миллиона иммигрантов, для которых испанский является родным языком. Их число стремительно возрастает, уже сейчас они составляют самую значительную языковую группу в Соединенных Штатах. То, что количественно они обгоняют даже англо-говорящих, представляет для США серьезную проблему, поскольку официальным языком страны считается английский.

Испанский вырос в язык высочайших культурных традиций. На нем существует великолепная литература; испанские художники, архитекторы и строители славились и славятся своим высоким искусством. Словом, испанский язык прочно занимает одно из ведущих мест в пантеоне мировой культуры. Он быстро развивается и не собирается уступать свою роль ни одному из своих конкурентов.

Одним из его конкурентов, во всяком случае, на европейском континенте, был немецкий язык. Однако он завоевал себе международное признание, главным образом, за счет появления на немецком языке работ по философии и в точных науках.

Немецкий не относится к романским языкам, которые мы рассматривали выше. Он принадлежит к германской ветви индоевропейских языков, проникших в Европу вместе с племенами варваров, которые заселили ее северные территории в 3000-2500 годах до н. э. Их язык, обособившийся от других индоевропейских языков, стал германским языком-основой, из которого в процессе последующего дробления возникли новые племенные языки германцев. Древние германцы рано вступили в военные столкновения с Римом, велись и торгово-экономические отношения. Контакты неизбежно отражались на лексике германских диалектов в виде латинских заимствований. В немецком языковом ареале на протяжении всего средневековья существовали территориально раздробленные политические структуры. Лишь в XIV веке стало заметным постепенное развитие общего письменного немецкого языка, который также называют ранним новым немецким языком (Frühneuhochdeutsch). Формирование же литературного письменного немецкого языка было в основном завершено в XVII веке.

Значительные успехи, достигнутые немцами в науках и промышленном производстве в течение несколько последних столетий, привели к распространению этого языка во многих странах Европы. Великолепные литературные успехи (Гёте, Шиллер, Гейне), достижения в области химии, машиностроения и военного дела привлекали многочисленных поклонников Германии к ее языку. Со всех стран Европы стекались в Германию студенты, вместе с науками поглощавшие и ее язык. Вспомните, сколько русских прошли через немецкие университеты. Немецкие реферативные и научные издания пользовались широкой популярностью и способствовали внедрению немецкого языка как иностранного во многих школах мира. До начала Второй мировой войны немецкий язык был ведущим иностранным языком в школах по всему СССР. Лишь в ходе войны, поскольку немцы стали заклятыми врагами России, это место занял английский.

В настоящее время немецкий является официальным языком в трех странах: в самой Германии, в Австрии и в Люксембурге. Кроме того, в части Швейцарии он также используется как язык официального общения. По международной статистике немецкий является родным для 110 миллионов человек, и его изучают как иностранный язык еще 120 миллионов. По этим показателям он занимает одиннадцатое место в общем рейтинге мировых языков.

Английский как лингва-франка сегодня

Первое место среди мировых языков сегодня прочно занимает английский. Началось, конечно же, с военной экспансии, когда Англия колонизировала огромные территории и создала Британскую империю. Продолжилось, однако, за счет ведущей роли англо-говорящих стран в мировой политике, науке, технике, литературе и государственном устройстве. На протяжении ХХ столетия США стали ведущей мировой державой и остаются ею по сей день. Они сыграли одну из решающих ролей в победе над немецким империализмом в двух мировых войнах, выиграли «холодную войну» с советским тоталитаризмом и до сих пор перекраивают нашу планету по своему образцу и подобию. Это — политический фон выдвижения английского на ведущее место среди других мировых языков.

В области науки и техники у англо-говорящих стран также нет на сегодня конкурентов. Американские космонавты первыми побывали на Луне (и пока единственные, кому это удалось), американцы добились лидерства в компьютерных науках и нанотехнологиях, да и в иных областях знания их преимущество неоспоримо. Обратитесь к спискам нобелевских лауреатов в течение нескольких последних десятилетий, и вы воочию убедитесь в превосходстве их научных достижений. В культурном плане они также (к счастью или несчастью) являются ведущими. Мир поет по-английски, ориентируется на американское кино и музыку, читает, главным образом, американские книги. Когда первые дигитальные книги выйдут на широкий рынок (а в Штатах они уже появились), они тоже будут американского производства.

«Английский язык ведет свое начало от языка древнегерманских племен (англов, саксов и ютов), переселившихся в V—VI веках с континента в Британию. А окончательно образовался он в XIII веке из смеси англосаксонского и французского языков. В XIV веке английский язык сделался литературным. Английский язык относится к западногерманской группе индоевропейских языков. Его значение для мирового общения, для торговых, промышленных, дипломатических сношений на суше и на море — поистине громадно. Английский язык распространен в Великобритании и Ирландии, в США, Канаде, Австралии, Новой Зеландии, частично в Южной Африке и в Индии. Он — один из пяти официальных и рабочих языков, принятых ООН. Раньше английский язык был самым распространенным языком на земном шаре, теперь это китайский».

Английский также распространяется за счет его интенсивного изучения в школах для детей и подростков и в учебных заведениях для взрослых учащихся. По последним данным число овладевающих этим языком в три раза превышает число людей, которые используют его как родной язык. Такого соотношения нет ни у одного иного языка мира. На английском говорят более 400.000.000 человек, для которых он является родным языком. Английский словарный запас самый богатый и насчитывает около 1000000 слов, из которых 500000 слов относятся к терминологии. Три восьмых всей корреспонденции сегодня ведётся на английском языке. Английский — главный язык Интернета и информационных технологий, а также язык навигации и авиации. Больше половины технических и научных изданий выходят на английском языке. 80 % всей мировой информации хранится на английском языке. 5 самых крупных радио- и телекомпаний вещают на английском языке".

Сможет ли какой-либо иной язык достичь таких же результатов и заменить собою английский — неизвестно. Можно только строить догадки. Наибольшие шансы у китайского языка, поскольку Китай быстро нагоняет Штаты по многим показателям. Но смею высказать свое предположение, что этого придется ждать очень долго, если данное событие вообще произойдет. В настоящее время китайский резко отстает от английского по своим лингвистическим характеристикам и все еще ощущается как нечто чужеродное для людей европейского мышления и образа жизни. Скорее всего, люди научатся вкладывать знания (в том числе знание иностранных языков) в память без особого труда. Тогда любой язык перестанет быть проблематичным для усвоения.

Некоторые выводы из нашего краткого обзора

Из опыта, накопленного человечеством на протяжении длительного периода времени, становится ясным, что мы предпочитаем видеть в качестве языка-посредника не искусственно создаваемые языковые схемы, но обычные естественные языки, которые спорадически, в связи с теми или иными обстоятельствами, исполняют эту роль на разных ступенях развития цивилизации.

Этими обстоятельствами являются скорее не лингвистические качества языка посредника, но сопутствующие его подъему (и забвению) социальные причины. В свое время одной из них было простое завоевание территорий более сильной державой и навязывание ею своего языка покоренным народам. Когда завоевание заканчивалось, язык либо снова забывался (хотя следы его всегда ощущались в пришедших ему на смену языках данной территории), либо оставался там, опять-таки по причинам социального порядка.

В этом последнем случае основное значение приобретала та культурно-просвети­тельная нагрузка, которую воплощал конкретный язык. Если культура, овеществленная в языке, по-прежнему оказывала свое воздействие, люди продолжали им пользоваться. С ростом уровня мировой цивилизации эта причина стала доминировать над первой: сегодня сами жители планеты выбирают себе тот или иной язык в качестве языка-посредника. При этом они пользуются сугубо практическими соображениями: интересами будущей карьеры, привлекательностью того или иного языка, наличием в нем давних и очевидных культурных потенциалов. Никто не навязывает им такой выбор, они делают его по собственной инициативе. Что — хорошо.

Примечания