Глава из книги "Поймай еврея!"

Материал из ЕЖЕВИКА-Публикаций - pubs.EJWiki.org - Вики-системы компетентных публикаций по еврейским и израильским темам
Перейти к: навигация, поиск


Автор: Тувия Тененбом, переводчик Л.Гроервейдл
Язык оригинала: иврит. Название в оригинале: מה שמעתי ביו"ש כשהתחפשתי ל"עיתונאי גרמני". — Опубл.: 29/08/2014. Копирайт: правообладатель разрешает копировать текст без изменений
Глава из книги "Поймай еврея!"
Ошибка создания миниатюры: Не удаётся сохранить эскиз по месту назначения
Тувия Тененбом

Содержание

Предисловие переводчика

В августе 2014 года бывший сайт газеты Маарив NRG (принадлежащий теперь Исраэль hайом) опубликовал анонс книги Тувии Тененбома «Поймай еврея!».

Тувия Тененбом — писатель, драматург и режиссёр — в последние годы постоянно жил на Западе. Он работает в Нью-Йорке и Берлине, и кое-кто уже не знает, что он израильский гражданин и еврей.

Пользуясь этим, он представился немецким журналистом и вошёл в контакт с израильскими ультралевыми организациями, занятыми сбором компромата на Израиль для распространения на Западе. Прибыв в Израиль к ним в гости, он увидел работу эти «добровольных и неправительственных организаций» изнутри. Об этом и написана книга.

Одна из глав была представлена на сайте для примера. Здесь приведён её аннотированный перевод. Подзаголовки в оригинальном тексте отсутствуют.

Глава из книги "Поймай еврея!"

Накануне поездки

Раввин особого рода, рав Арик из общества «Раввины за права человека»[1] ждет меня завтра утром.

Оливковые ужасы

Раввин Арик получает огромное финансирование от различных организаций и обязан поставлять товар. Сегодня он его поставляет. Он одет в футболку с надписью «Мы все эль-Aракиб»[2] и стоит возле прокатного автомобиля, нанятого для того, чтобы отвезти меня в оливковую рощу в деревне Бурин на Западном берегу, недалеко от Шхема. Там можно присоединиться к палестинцам, которые пойдут собирать свои оливки сегодня чуть попозже.

Он не присоединится ко мне, как вчера, но он платит за аренду автомобиля и водителю, чтобы я мог участвовать в священной миссии организации, «служить и защищать» арабских сборщиков оливок. Дан, израильский активист, работник Арика, присоединился ко мне. Моррис из Кении, ещё один из активистов Арика, также присоединяется.

Лого организации «Раввины за права человека»

Морис изучает урегулирование конфликтов и международный мир и с удовольствием примет участие в поездке «Раввинов за права человека» на защиту арабов от израильских солдат и поселенцев, которые стремятся причинить им вред. Моррис, человек, чья цель в жизни — достижение всеобщего мира, проверял и выяснял по всему миру и обнаружил, что есть одна сила, которая угрожает международному миру: Израиль.

Только несколько дней назад, как сообщили в новостях, мусульманские экстремисты зашли в торговый центр и убили покупателей, отрезая их конечности одну за другой — нападение, которое потрясло мир своей жестокостью. Это произошло в Кении, на родине Морриса, и можно предположить, что если бы Моррис желал реализовать свои методы урегулирования споров в проблемном месте, он должен был быть сейчас в Кении. Но нет, он здесь.

Я прошу его объяснить мне, но вместо ответа он улыбается нервно, глядя на меня, как на дьявола во плоти. Абу Рами из Иерусалима — водитель прокатной машины. Он был раньше водителем у Ури Авнери, старейшего израильского мирного активиста, а теперь работает с раввином Ариком. Во время движения он указывает интересные места. Например, на вершине холма: «Это дом Моше Зара, главного поселенца». Не спрашивайте меня, что это значит, я понятия не имею.

В подходящее время мы подъезжаем к деревне, и вскоре будем на пути к оливковой роще, чтобы защитить работающих там арабов от брутальных евреев. Палестинский фермер посылает нас впереди себя в рощу. В него стреляли два поселенца некоторое время назад, год или около того, и на теле все еще можно увидеть следы, говорит он. «Как тебя зовут?» — спрашиваю его. «Брюс Ли». Он действительно сказал «Брюс Ли», или пытался сказать нечто вроде «Брюссели»? Я не уверен, но говорю: «Приятно познакомиться. Меня зовут Кунг-фу».

Солнце восходит, небо голубое, ветер дует прохладой на наши лица, и поселенцы, как сообщают мне, прямо здесь рядом. Атмосфера горячая. Может быть, назревает противостояние с поселенцами, и я взволнован до предела. Но сначала мы должны подняться по склону на высокий холм к оливковым деревьям. Я чуть не упал десять раз, потому что путь идёт по довольно крутой скале, и есть камни, скользящие, как только ступишь на них — но чего только не сделаешь, чтобы помочь людям спастись от убийства евреями? Всё сделаешь.

Мы пришли к деревьям Брюса Ли и собираем оливки. Я подумал про себя, что если мы служим в качестве охранников против агентов зла, то должны не выходить из строя; но оказывается, что я был неправ: в «служить и защищать» я не обратил внимание на слово «служить». Дан и Моррис, энергичные служители, работают не покладая рук вместе с Брюсом Ли под одним деревом, и собирают зеленоватые и неуловимые плоды, падающие с дерева в сумку, лежащую на земле.

«Поселенцы убивают нас», говорит Брюс Ли, пока черный человек и еврей работают, как муравьи, чтобы служить ему. Сколько из вас были убиты поселенцами до сих пор? Дан, тихонько слушающий мой разговор с Брюсом Ли, сразу вмешивается: «Вы можете увидеть это в Интернете». Я игнорирую Дана и продолжаю разговор с Брюсом Ли, спрашиваю его снова: сколько из вас были убиты поселенцами до сих пор? «Двое». Когда? «В 1999 или 2000».

Прошло довольно долгое время, и Брюс Ли смотрит мне в лицо и понимает, что он не смог нагнать на меня страха перед евреями. Но Брюс Ли умный парень, и он знает, что белым людям нужна хорошая история, чтобы начать бояться евреев. Истории начинаются с эмоций, и Брюс Ли хочет тронуть сердце Кунг-фу.

Несколько дней назад, рассказывает он мне, поселенец увидел араба, который молился на холме, и велел ему перестать молиться. Араб не послушался еврея и продолжал молиться. Поселенец сразу слез с лошади и выстрелил в араба посреди молитвы. Я не знал, что поселенцы на лошадях, но я не всё знаю, конечно. Видел ли ты это своими глазами, Брюс Ли? «Мой сосед сказал мне».

Брюс Ли спрашивает, кто я такой. Я немецкий журналист, говорю я ему. «Спасибо тебе, что докладываешь о проблемах палестинцев европейцам. Мы рады европейскому бойкоту поселенческой продукции». Не за что, Брюс Ли. Брюс Ли учтивый человек. Дайте ему доброе слово немца, как я, и тут же он краснеет и наполняется радостью.

Дан и Моррис, как я вижу, не перестают доблестно трудиться. Я смотрю на них и прихожу к выводу, что это не профессиональные сборщики оливок, но энергия и добрая воля скомпенсируют то, что им не хватает мастерства. Проходит час, и мы еще не видели ни одного поселенца-убийцы, и это не очень хорошая новость для раввина Арика. Он, должно быть, вознёс специальную молитву к Богу, чтобы помог ему продемонстрировать еврейскую жестокость в первоисточнике, но Бог поленился и не послал злобных еврейских поселенцев убить нас.

Вскоре раввин решил исправить невнимание Бога к его молитвам. Он позвонил мне, чтобы помочь. Если захочешь, говорит он, можно организовать, чтобы тебя доставили на машине — другой — чтобы увидеть доказательства ужасных преступлений, совершенных евреями в прошлом. Мне кажется абсурдным, чтобы раввин так упорно старался доказать, что евреи — кровавые существа, но мне нравится театр абсурда — я ещё не говорил вам об этом? — и я говорю, что буду рад, если меня проводят в места, где евреи убили невинных людей. Парень по имени Закария, сообщает мне раввин Арик, прибудет очень скоро, чтобы забрать меня.

Но прежде, чем Закария прибыл, Брюс Ли пригласил нас поесть с ним — хумус с фулем[3] и питой. Мы едим под оливковым деревом, и Брюс Ли говорит мне снова, что он был подстрелен двумя поселенцами, и добавляет еще две подробности: они братья, и он знает их. Как их зовут? Он не знает их имён, он говорит, что он знает их только в лицо. Кто-нибудь знает? Да.

Было израильское полицейское расследование по делу, и обвинения выдвинуты в суде. В суде, насколько мне известно, вы не можете выдвинуть обвинения против «лиц»; должны быть имена. «У кого записаны имена?» — спрашиваю я его. Юдит из «Еш Дин», израильской организации, которая защищает законные права палестинцев, говорит он. Я беру на заметку, что нужно найти эту даму и узнать подробности.

Дома в деревне

Между тем приходит Закария. Он палестинец из деревни Джит, и у него есть визитная карточка, которая описывает его как «Борца за права человека». Я иду к его впечатляющей деловой машине, оборудованной по последнему слову техники, и он устраивает мне экскурсию. «Что вы хотите увидеть?» Всё. Он везёт меня в деревню Бурин. Мы были в её оливковой роще, а теперь мы едем в саму деревню. Мы туда прибываем через несколько минут. В этом месте, думаю я про себя, ангелы танцуют каждый день.

Файл:Burin2347.JPG
Вид деревни Бурин

Везде я вижу такую удручающую бедность, что трудно смотреть на это. Да. Это то, про что большинство потребителей новости во всем мире думают, что так и есть в Палестине, и здесь я вижу это собственными глазами. Международные средства массовой информации, оказывается, говорят нам всю правду. Я должен подышать свежим воздухом, и я спускаюсь купить сигареты в маленький магазин — скорее дыра в стене, чем магазин — и смотрю на дым, поднимающийся из моего рта. Помимо дыма и через улицу я вижу кучу детей, и не проходит и мига, как я начинаю играть с ними. Им понравилось. И мне нравится. Сладкие, счастливые, Бог знает почему.

Эти дети открыты для меня, чужого человека. Те, кто нуждается в доказательстве, что дети могут быть счастливыми в этой долине — добро пожаловать сюда. Я пытаюсь сравнить его с Грейт-Нек в Нью-Йорке, где я жил довольно давно. Грейт-Нек — один из самых богатых пригородов в Америке, и дети там получают лучшее образование и лучшие, самые блестящие игрушки, там наиболее питательная пища, дома с красными крышами — в общем, все самое-самое.

Были ли дети там счастливее? Можно ли видеть их, идущих по улице вместе с улыбками на лицах, когда общий смех сопровождает каждое действие? Никоим образом. Дети в Грейт-Нек страдают от болезней изобилии, а дети Бурина даже не знаю, что такие болезни есть в мире.

Я наслаждаюсь видом детей Бурина и продолжаю играть с ними. К нам вскоре присоединяются все больше и больше детей. Я изобрёл песню a o e i a o o, и мы поём все вместе, очень громко. Лучший уличный театр, какой когда-либо был в Бурине. В глазах Закарии из «Раввины за права человека», дети и я выглядим как сумасшедшие. Он смотрит на меня и детей, и говорит мне, что этот концерт напоминает ему арабскую пословицу: «Если твои друзья сумасшедшие, а ты нет, твой рассудок не поможет тебе». То есть, конечно, сейчас я волен делать то, что я хочу, и он будет работать со мной. Я люблю такое.

Человек через улицу пытается выяснить, что тут за концерт, и приближается к нам. Он представляется: Мунир. Кроме того, верите или нет, правозащитник. Чтобы быть точным, он работает на «Еш дин», израильскую НПО,[4] щедро финансируемую институтом иностранных культурных связей (Institut für Auslandsbeziehungen или IFA) и другими учреждениями. Дело развивается: два араба, которым евреи платят, чтобы поймать плохих евреев, встретились на углу улицы — мне кажется, это в стиле Кафки.

То, что происходит передо мной: левые НПО Израиля находится в постоянном поиске несправедливостей со стороны других израильтян и конкурируют друг с другом, чтобы завербовать местных шпионов. На всякий случай я спрашиваю, знает ли Мунир кого-либо по имени Юдит. Да, конечно, он знает. Почему я не спросил у него раньше? Она была здесь минуту назад! Ну, я не спросил тебя раньше, потому что я не знал тебя раньше. Ты можешь позвонить ей? Он дает мне её номер телефона.

Юдит рассказывает мне, что она знает всё о Брюсе Ли и братьях-поселенцах, просто есть крошечная проблема с этим: «Я не знаю, как зовут» поселенцев. Это на моем компьютере, говорит она, и через десять минут я найду его. Нет проблем. У меня есть десять минут, десять часов — не торопитесь. Через несколько минут она звонит. У неё нет имён. Минуточку: разве нет судебного дела, папок с документами, или чего-нибудь ещё? «Нужно будет проверить с Мухаммадом». Кто это Мухаммад? «Адвокат». Можешь ли ты дать мне его номер телефона? «Он из Умм эль-Фахма» — говорит она. Я благодарю её и прекращаю разговор. Нет смысла продолжать исследовать этот вопрос.

Жизнь продолжается, и Закария ведёт меня в дом, где израильская армия сожгла одну из комнат. Мунир присоединится к нам. Закария паркует свою большую чёрную машину около черной комнаты в доме. Картинка великолепна, я должен признать. Я вошел в комнату, небольшую комнату, и действительно, похоже, что огонь лизал стены.

Мунир рассказал мне историю: «В прошлую субботу, в четыре с половиной часа, армия пришла в деревню. Два солдата вышли из джипа, приблизились к первому дому и бросили бомбу внутрь. Они начали говорить: „Вам нельзя выходить из домов в деревне“, и пошли в другой дом, и бросили три бомбы на первый этаж. Тогда дети и взрослые начали бросать камни, а затем у нас было много солдат из армии, десять джипов. Они бросили три газовые бомбы в этот дом. Две маленькие девочки и младенец были в доме, и дети задохнулись. Люди пришли и взяли детей. Я позвонил в пожарную службу, и они потушили огонь снаружи, через окно».

Почему армия это сделала? «Это происходит каждый день: армия приходит сюда и бросает бомбы, а дети бросают камни». Каждый день? «Каждые два дня». Они были здесь вчера? «Нет». Значит, они придут сегодня. В каком часу они обычно приходят? «Около четырех». Сейчас два. Я подожду здесь. Осталось ждать всего два часа. Теперь мне надо как-то потратить два часа, и я думаю, как использовать их с умом. У меня есть идея: если израильская армия приходит сюда каждый день и бросает бомбы в дома, я могу увидеть здесь много сгоревших домов. «Можно увидеть ещё сожжённые дома?» — спрашиваю я. «Нет».

Это выглядит нехорошо. Немец хочет видеть доказательства жестокости евреев, а они рассказывают ему истории и не дают доказательств. Немцы, что делать, народ недоверчивый от природы. Ну, мы на Ближнем Востоке, и Аллах ни для кого не фраер. Аллах дал своему народу всё, и владелица дома плачет и говорит, что она снимала инцидент на свой мобильный телефон. Можно доказать всё! Можно посмотреть фотографии, в случае, если телефон при тебе? Да, телефон при ней, и можно посмотреть фотографии. Пожалуйста. Леди идет за телефоном. Потом она возвращается с телефоном. Великолепно. Можно посмотреть фотографии? Ну, не совсем. Фотографии исчезли. Телефон, как печально и странно, их испортил.

Я понимаю, что я скорее дождусь, что Махди[5] спустится с неба, чем что армия появится здесь, поэтому решаю вернуться с Закарией к машине и ехать оттуда. Раввин Арик звонит. Телефон с громкоговорителем. Раввин Арик Закария говорят на иврите, языке, который немец Тоби не понимает. Я немецкий гой. Раввин Арик говорит Закарии, что если я готов остаться немного дольше сегодня, неважно сколько времени, он должен отвезти меня и показать мне нечто существенное. «Раввины за права человека» заплатят цену, говорит раввин Арик.

На дорогах Самарии

Это восхитительные новости. Закария говорит мне, что он говорил с раввином Ариком по телефону, и что он, Закария, повозит меня ещё около часа, а затем вернёт меня к Абу Рами, который отвезёт меня в Иерусалим. Я протестую. Раввин Арик просил немца — меня — поехать сюда, и я хочу точно знать, что сказал ему мой еврейский друг. У Закарии нет выбора, потому что раввин мой друг, и он должен быть честным со мной.

Он крутит здесь и там, говорит мне, что раввин Арик предложил несколько вариантов, но он, Закария, думает, что ещё часа езды по этой местности хватит. Я говорю Закарии, что хочу, чтобы он возил меня столько, сколько нужно. Это то, что я хочу, и я думаю, что раввин будет рад, если это произойдет. Я хочу видеть больше, говорю я ему. Я хочу увидеть места, я хочу видеть людей, и я хочу видеть дома. Я сумасшедший, напоминаю я ему, и я хочу, чтобы он отвёз меня, чтобы увидеть все ужасные дела, которые евреи делают здесь. Поедем в горы, на этот холм, по этой дороге — так говорю я ему.

Закария понимает, что он имеет дело с человеком совершенно сумасшедшим, немцем, который друг еврея, и продолжает ехать. Мы видим красивые дома, и я хочу сфотографировать их. Закария не нравится идея, поскольку Атеф не обрадуется, что я вижу красивые дома бедных и богатых — но я настаиваю. «Ты должен остановиться на мгновение, чтобы я мог сфотографировать», — говорю я ему. «Как называется эта деревня?» — спрашиваю я его. «Бурин». Да-да. Тот самый Бурин, который я посетил в прошлый раз. Только Закария, прежде чем я сказал ему, куда идти, привёл меня в беднейшую часть деревни. Только туда. Он хотел, чтобы я увидел бедность, и я почти поверил его истории.

Я делаю несколько снимков на свой мобильник, и мы продолжаем ехать. По ходу я вижу два флага, хлопающих на верхушке электрических опор и над другими высокими зданиями. Я спрашиваю у Закарии, что это за флаги. «Зеленый — флаг ХАМАСа, желтый — флаг ФАТХ». Похоже, здесь есть большая конкуренция между ними. Мы продолжаем ехать по деревням.

Файл:AILStorm03.jpg
Израильский военный джип

Я замечаю плакат, повторяющийся в деревнях в различных видах: USAID (Агентство США по международному развитию). Предполагаю, что Америка тратит здесь, в Палестине, больше денег, чем я себе представлял. Мы продолжаем ехать. Вдруг, на одной из дорог, по которой мы едем, мы видим перед собой израильской военный джип. «Они (молодёжь) будут бросать в него камни», — говорит Закария, — «затем солдаты будут стрелять». Поедем за солдатами, говорю я, и посмотрим, что происходит. Я хочу видеть огонь! Вполне естественно, немец хотят видеть, как евреи стреляют в арабскую молодёжь.

Мы едем за джипом, пока он вдруг не остановился. Зачем остановились евреи? Интересно. «Они устраивают контрольно-пропускной пункт!» Так закрывают дорогу. Израильская армия притесняет людей здесь. Израильские солдаты, когда им скучно, забавляются, мучая арабский народ; вдруг создают контрольно-пропускные пункты, арестовывают людей, и Бог знает что еще.

Мы подъезжаем к джипу, но нет никакого скородельного барьера из рассказа Закарии. Не останавливают машины, и мы проезжаем мимо без помех. Я смотрю назад и вижу одного из солдат, заходящего за джип и готовящегося помочиться. Заслон Закарии на самом деле — заслон туалетный. «Пописать — бесплатно», как сказала мне русская проститутка.

Мы продолжаем путь. Я бешу Закарию, это ясно. Я заставляю его ехать мимо множества замечательных палестинских домов и красивых районов. Если раввин Арик знал бы, как я трачу деньги, он получил бы сердечный приступ. И пока мы ехали мимо прекрасных домов и захватывающих арабских видов, у Закарии зазвонил телефон.

Кто-то из Северной Америки на линии, и он очень, очень, очень, очень хочет помочь палестинскому народу и спасти его от израильские преступников. Куда мне стоит поехать, спросил он Закарию, чтобы увидеть своими глазами ужасные преступления израильтян? Закария также очень рад помочь испытывающему проблему абоненту из Северной Америки. Звонящий из Северной Америки, чтоб было ясно, из христианской организации по правам человека EAPPI. Хороший христианин, и между молитвами он просит о помощи нуждающимся. Организация, оказывается, очень активна на Святой Земле. Анна-Мария, швейцарская красавица, которую я встретил в Аль-Кудс, и Мишель, некрасивая француженка, которую я встретил в автобусе — они также здесь по милости этой организации.

Закария говорит ему: здорово, что позвонили. Мы не работаем по субботам (раввины соблюдают субботу), говорит он ему, и в пятницу только полдня (по той же причине), поэтому добрые христиане очень полезны. Было бы здорово, говорит Закария любимому христианину, если он также будет записывать то, что он видит. Удивительно, как эта система работает! Люди приземляются в государстве с фотокамерами, чтобы найти плохих евреев. Если бы этот парень потратил такое же количество энергии в Южном и Центральном Лос-Анджелесе, смог бы найти достаточное количество шокирующих кадров, чтобы представить в мире, но я предполагаю, что он боится ходить по улицам южнее центра города.

Закария продолжает ездить. Мы достигаем Калькилии, и я понятия не имею, куда ещё я хотел бы, чтобы Закария отвёз меня. Поэтому я говорю моему человеку, что теперь я хочу фалафель. Скрипя зубами, Закария останавливается у киоска с фалафелем. Пока я жую фалафель, Суперагент крутит и крутит в моей голове, куда стоит ехать отсюда, как вдруг он замечает щит с надписью: Рауаби.

Рауаби. Я помню это название. Некоторое время назад мне дали брошюру (я не помню, кто) про Рауаби, «первый спланированный палестинский город» — город, построенный с нуля современными палестинцами — не теми, кто жил здесь 14 тысяч лет назад. Фотографии в брошюре были захватывающими, и я вспомнил, что над этим городом развевается самый большой палестинский флаг за всю историю. Было бы здорово увидеть его! Я говорю Закарии, что решил, куда я хочу поехать сейчас: Рауаби.

Рауаби? Почему Рауаби? Семьдесят километров туда и семьдесят обратно. Ни в коем случае! Я настаиваю. Я обязан увидеть Палестину. Закария делает все возможное, чтобы отговорить меня от этой истории, но он не имеет никаких шансов. Ты не можешь спорить с сумасшедшими немцем, говорю я ему. Точка.

Город Руаби

Файл:RAWABI2013.jpg
Строительство Рауаби

Были ли вы в Рауаби? Рауаби возводится в эти дни. Более миллиарда долларов было инвестировано в город. Многие миллионы будут потрачены, иншалла. Рауаби. Вы никогда не видели Рауаби? Когда въезжаешь в Рауаби — название значит «Холмы» по-арабски — понимаешь, что прибыл в рай. Будущий город стоит на вершине горы, заставляя тебя чувствовать, что ты стоишь на вершине мира.

Файл:RAWABIATERET.jpg
Подножие флага

Рауаби по большей части находится в стадии строительства, но первые жильцы должны вселиться в следующем году. На въезде в Рауаби можно увидеть огромный флаг, флаг Гулливера, Гаргантюа — и выглядит это сногсшибательно. Да, это только флаг, но какой флаг! Флаг в окружении травы, других флагов, статуй и музыки, звучащей из каждого уголка площадки.

Я болтал с одним из местных людей и спросил его, почему такой большой флаг. Он подмигнул мне и сказал: чтобы задеть израильтян. Мы посмеялись над этим. Я прошёл несколько шагов от флага и пошел в офис продаж Рауаби. Какой офис! Это выставочный зал для элиты элит, и там показана масштабная модель нового города, в том числе здания различных городских центров, запланированные дорог и всё, что вы захотите найти в городе. И многое другое.

Архитектурное проектирование Рауаби просто удивительно: он сочетает в себе искусство, технологии, комфорт, богатство и красоту. Когда вы видите его, трудно представить, что существует равный ему город, даже в самых богатых странах. Рауаби гламурен и замечателен, вдохновляет и увлекает. Рами, хорошо одетый мужчина, объяснил мне местные чудеса. С помощью луча лазера он показывал на миниатюрную модель Рауаби и познакомил меня с некоторыми зданиями, которые будут в нём: Центр Съездов с внутренним театром, выставочный зал, музей науки, кинотеатр, магазины, кафе, бутики, супермаркеты, футбольный стадион, пятизвездочный отель, амфитеатр, мечеть, церковь, ратуша.

Я остановил его. Он говорил слишком быстро, на мой взгляд. Я не вижу здесь церковь и прошу, чтобы он повторил последнюю фразу, потому что я упустил её. Он с готовностью согласился. Красная точка лазера указывает места, про которые он говорит: «Эта мечеть, здесь церковь, ратуша здесь». Он указывает на мечеть, когда он говорит: «мечеть» и снова на мечеть, когда он говорит: «церковь». Я не вижу церковь. Где находится церковь? О, да, говорит он мне, нет церкви на этом макете, но вскоре они обновят его.

Есть церковь или нет, я впустую потратил достаточно денег раввина Арика, и я говорю Закарии, что готов вернуться. Мы в пути назад, и раввин Арик звонит. Закария разговаривает по другой линии, и нет у него времени для евреев. Он кричит на него, как на бешеную собаку: «уйди с линии»! Раввин Арик, покладистый еврей, прекращает разговор. Битый еврей, презренный еврей, маленький еврей. В этот момент я сочувствую Арику. Он работал так тяжко, чтобы угодить палестинцам за счет своего народа и своей страны, и в ответ получает унижение. Я ничего не говорю, потому что не должен был понять, что было сказано на иврите.

Дойдет ли это до европейцев?...

Прежде чем мой мозг полностью отключится, может быть, стоит поговорить кое с кем — не арабом и не евреем. Подходящим европейцем. А как насчет его превосходительства Ларса Фаборга-Андерсена, посла ЕС в Израиле?

Примечания

  1. Леворадикальная организация «Раввины за права человека» помогает палестинцам, в частности отобрать у евреев некоторые земли с помощью исков в израильских судах. Члены этой организации активно участвуют в пропалестинских демонстрациях, вступая в стычки с армией и полицией.
  2. Наименование деревни в Негеве, из которой были эвакуированы бедуины.
  3. Варёные египетские бобы.
  4. неправительственную организацию
  5. Мусульманский аналог Мессии.

См. также

Источники и ссылки