Михаил Трейстер●●Проблески памяти●Наваждение (особая глава)
← | Книга: Проблески памяти Характер материала: Мемуары Трейстер, Михаил |
→ |
Опубл.: 2003. Копирайт: правообладатель разрешает копировать текст без изменений• Публикуется с разрешения автора |
В войну и позднее — в горах, которым я посвятил много лет, у меня были ситуации, когда моя (и не только моя) жизнь висела на волоске. Однако был один момент, при воспоминании о котором до сих пор волосы встают дыбом и пересыхает в горле. Об этой истории я рассказываю нечасто, возможно, потому, что выглядит она не очень правдоподобно, хотя это чистая правда от начала и до конца.
Случилась она 6 июля 1944 года, после последнего боя, в котором наших погибло шесть человек и трое, включая командира, получили тяжелые ранения. Так вот… В том последнем бою, увидев, что силы далеко не равны, наши стали отходить, а потом и побежали. Побежал и я, причем так резво, что минут через 10 отклонился от своих, полностью потеряв ориентировку.
Стою и думаю, куда бы двинуть. И вдруг где-то невдалеке началась стрельба — не залпами, не очередями, а так, одиночные, но частые выстрелы.
В тот момент мое воображение охотно принимало желаемое за действительное: видно, наши вернулись и продолжили бой. Значит, мне туда. И я пошел на эти выстрелы, как на единственный ориентир.
Вскоре пальба смолкла, но направление я засек. Выхожу на опушку, в глаза бьет яркое солнце, о волнении уже и не говорю. И вот в таком ослепленном состоянии вижу метрах в ста, тоже на границе леса, но в тени, контуры людей. Как будто узнаю своих и от радости машу им рукой. Вдруг один поднимает винтовку и бьет по мне. Пуля свистнула рядом, значит, не моя, но возникает ощущение нереальности происходящего.
Наверное, не узнали. Кричу:
— Свой! Свой!!!
Заметив, что опять берут на мушку, залег, да так неудобно, что голова на песчаном пригорке оказалась ниже ног. Еще два выстрела. Пули легли в полуметре от головы и фонтанчики песка ударили по глазам. Ну неужели еще не узнали? Смотрю, жестами приказывают встать, поднять руки вверх, подойти. Встал, поднял, пошел, уже ясно понимая: происходит что-то не то. От одной этой догадки прошиб холодный пот.
Сделал несколько шагов, попал в зону тени и, о Боже, все понял — немцы! Впереди двое, которых принял за своих, с бляхами фельджандармерии, за ними еще человек шесть, остальные вываливают из леса. И все гогочут. Уже слышу голоса:
— Пагтызан, ком сюды!
Остается метров пятьдесят. Все бы сейчас отдал за гранату…
Уже вижу ухмыляющиеся лица. Передние «бляхи» даже автоматы опустили: ведь вот он я, иду, как кролик на удава. Чего беспокоиться?
Жаль, думаю, что не попали в лоб, но ведь это специально, чтоб взять живьем. Мало времени остается на жизнь, еще меньше — на решение. Но оно уже принято. Не отрываясь, смотрю на них, киваю головой: иду, мол, иду, порядок. При этом, будто невзначай, незаметно смещаюсь к лесу. «Бляхи» на это реагируют: поднимают автоматы.
До кромки леса метра три, до «блях» — 30-40. И вот наступает момент истины: или — или.
Прыжок в сторону, к лесу и — напролом, только ветер в ушах. Сзади сплошной треск. По лицу хлещут ветки и щепки, отколотые пулями. Не знаю, сколько пробежал, но свалился в полной уверенности, что убит. Ощупался — цел! Кроме ссадин, ушибов и царапин — ничего! Значит, еще поживем!
Через часа полтора вышел на дорогу и догнал повозку с раненым командиром. Среди своих, как говорится, и смерть не страшна.