Юлий Кошаровский●●Мы снова евреи●Глава 1 К истокам современного еврейского мира
| ← | Книга: Мы снова евреи Характер материала: Исследование Кошаровский, Юлий |
→ |
| Копирайт: правообладатель запрещает копировать текст без его согласия |
Содержание |
Предисловие
Еврейский мир в его нынешнем многообразии развился на идеях еврейского движения «Просвещения», возникшего около 200 лет тому назад. Под влиянием взлетов и падений этого движения, его удач и поражений на древе еврейской истории появилось множество новых ветвей. Двум страшным силам двадцатого столетия — фашизму и коммунизму — удалось нанести этому древу глубокие раны, но оно выстояло. Это мощное древо. Корни его уходят на глубину тысячелетий и пронизывают почву стран и континентов, а широкая крона продолжает шелестеть на ветрах истории. Еврейский мир нашел достойный ответ брошенному вызову: воссоздал национальное государство и спас от исчезновения евреев Советского Союза.
У моего народа сложилась непростая историческая судьба. Первым приняв доктрину единобожия, он скептически относился к ее реформаторам. В результате, несмотря на то, что христианство и ислам признают еврейское вероучение («Ветхий завет») своим первоисточником, отношение к евреям, не пожелавшим принять новые «истины», было зачастую дискриминирующим и враждебным. Нашим предкам пришлось испытать много преследований, огня и крови за свое упорство и инакомыслие.
«Еврейская цивилизация построена на постоянном поиске правильных вопросов, в отличие от других цивилизаций, занимающихся поиском правильных ответов. Поиск правильного (зачастую единственно правильного) ответа есть отрицание Б-га, потому что правильный ответ может быть только у Него. Евреи поняли это раньше других, и они уже тысячи лет делают это: ищут правильные вопросы, на которые есть много разных правильных ответов. Весь Талмуд построен на этом поиске. Еврейская цивилизация — это цивилизация многих правильных ответов, иногда противоречащих друг другу, на одни и те же вопросы. Еврей всегда сомневается, всегда ищет».
Нам довелось родиться в стране «единственно верных» истин и «единственно правильных» ответов. Нас освободили от самодержавной деспотии, но вместе с тем лишили нашей культуры, языка и связи с другими частями нашего народа. Нам внушали, что мы некая аморфная общность, что между нами и евреями Америки, Европы и других стран нет ничего общего, кроме давнего происхождения. Власти безжалостно отрубали нашу ветвь от еврейского древа. Три поколения мы жили без его живительных соков, но обрусевшие и окультуренные, сами толком не понимая, кем стали, мы сделали свой еврейский выбор.
Да, наш мир многолик, и разные группы евреев живут, выглядят и определяют себя по-разному. Одни подчеркивают религиозные элементы, другие культурно-исторические, третьи — этнические. В течение двух тысяч лет рассеяния на протяжении ста поколений разные группы евреев шли различными культурно-историческими и географическими траекториями, жили среди разных народов. Удивительно не то, что мы разные. Удивительно то, что после двух тысяч лет рассеяния мы продолжаем воспринимать мировое еврейство как культурно-историческую общность, народ, цивилизацию.
Когда евреи Советского Союза поднялись на борьбу за национальное возрождение, за возвращение на землю предков, евреи свободного мира протянули им руку помощи. Эта рука не устала и не провисла под напором глобальных потрясений века, холодной и горячих войн, детанта и черной воли «империи зла» — на протяжении тридцати лет. За это время более двух миллионов обрели новую судьбу.
Борьба за выезд, полная примеров мужества и благородства, стала славной страницей современной еврейской истории. Массовый исход, победа в борьбе за свободу и человеческое достоинство над крупнейшей тоталитарной державой походили на чудо.
Настоящая книга — попытка современника и участника многих событий разобраться в том, как и почему это произошло. Кем стали советские евреи в результате пролетарской революции? Каким образом Шестидневная война пробудила в их среде тысячи и тысячи пассионариев, вступивших в бескомпромиссную борьбу? Почему этого не произошло после воссоздания Израиля? Почему на борьбу советских евреев с такой страстью и самоотверженностью откликнулись евреи США, Франции, Англии, Австралии и Южной Америки? Почему эти евреи не проявили такой же активности во время. Второй мировой войны? Как случилось, что Советский Союз, имевший опыт уничтожения миллионов, не смог расправиться с несколькими тысячами еврейских борцов?
В соответствии с еврейской традицией, на каждый их этих вопросов я попытаюсь представить несколько «правильных» ответов, ибо не намерен состязаться с Творцом за истину в последней инстанции.
Разумеется, я не претендую на исчерпывающее освещение темы.
Предлагаю начать с краткого экскурса к истокам.
Эпоха просвещения поможет понять проблемы, с которыми сталкивались еврейские общины, пытавшиеся интегрироваться в окружающий мир. Мы, советские евреи, в значительной степени сталкивались с аналогичными проблемами.
Эпоха российских революций позволит оценить, что мы приобрели и что потеряли. Участие в коммунистическом строительстве при полной изоляции от внешнего мира поможет понять, кем мы стали.
Знакомые с этими темами могут отправиться напрямую к созданию государства Израиль (стр.). Желающих лучше ощутить историческую перспективу и глубинные причины многих явлений, с которыми столкнулось сионистское движение в Советском Союзе, я приглашаю проследовать к истокам современного еврейства.
Эпоха Просвещения
Это была эпоха великих научных открытий (Ньютон, Паскаль, Лейбниц), критического пересмотра устоявшихся представлений, в том числе религиозных, эпоха гуманистов и реформаторов. Это был век Вольтера (1694—1778), утверждавшего, что «для мыслящего человека нет ни француза, ни англичанина: кто нас просвещает — наш соотечественник» и девизом которого было — «раздавите гадину» (католическую церковь!). Это был век Руссо, Монтескье, Дидро, век Лессинга, Шиллера и Гете, век Джефферсона и Франклина и других философов-гуманистов. Это было время борьбы за политические свободы и гражданское равенство, за религию разума и гражданское общество, за отделение религии от государства. Под напором этих идей авторитет церкви и религиозная юдофобия несколько ослабели, а общая обстановка стала терпимее.
Под влиянием Просвещения на рубеже восемнадцатого-девятнадцатого веков начало развиваться движение еврейского Просвещения («Аскала»), ставшее идейным источником всех центральных течений национальной мысли. В иудаизме оно стимулировало и реформизм, и неоортодоксию. В светской сфере — ассимиляцию, но в то же время национально-культурное возрождение и политический сионизм. Иными словами, современный еврейский мир вырос из жарких споров между сторонниками и противниками «Аскалы» и из дискуссий внутри самого этого движения. По нашей доброй еврейской традиции споры и дискуссии продолжаются по сей день.
У подвижников «Аскалы» были благие намерения — они стремились улучшить экономическое и социальное положение еврейских масс.
Евреи не имели права жить в одних домах с христианами, нести государственную службу, владеть недвижимостью; их промысел был ограничен в основном торговлей и ростовщичеством; они должны были платить ту или иную форму подушного налога; их численность не должна была превышать установленной нормы и во многих местах право на брак мог получить только старший сын; время от времени их изгоняли с конфискацией имущества.
В идеологическом пантеоне церкви евреям было определено страдание как вечное наказание «за убийство ее Сына Божия». Пасторы человеческих душ в те времена (а некоторые и поныне) не очень отягощали себя доказательством вины и причастности к ней тех или иных людей. Таково было тогда правосудие — сразу всем и на все поколения, и не дай Б-г им было выйти за пределы заданной исторической роли. Тут надо обратить внимание на слово «вечное» — нет евреев, и нет наглядного примера. Утонченный садизм «человеколюбивых» отцов церкви заключался в том, что мучить надо, «вечно», но не до смерти. Еще "в 1120 году римский папа Каликст II писал: «Хотя еврейское вероломство достойно безоговорочного осуждения, тем не менее, благочестивым христианам не следует жестоко угнетать их, ибо через них доказывается истинность нашей собственной веры. В 1205 году папа Иннокентий III, считавшийся покровителем евреев, запретил их убийство и насильственное крещение, но велел всем монархам Европы порабощать их и держать в качестве бесправного и низшего сословия».
Бесправное положение евреев несло еще одну теологическую нагрузку — стимул к крещению и соблюдению заповедей Нового Завета. Ведь страдания можно было легко преодолеть − достаточно было перейти в христианскую веру.
Коммунистическая идеология, к созданию которой, как и к созданию христианства, евреи приложили немало усилий, нередко использовала впоследствии те же механизмы поощрения-принуждения, что и христианство. Начиная с сороковых годов прошлого века, когда коммунизм безбожной советской империи стал приобретать религиозные черты, а Генералиссимус Сталин — божественный ореол («отец народов», «непогрешимый вождь и учитель»), евреев снова «призвали» к их исторической роли − служить наглядным примером страданий и преследований, искупительной жертвой ошибок и просчетов режима, той кровью общего преступления, которая должна была сплотить его участников и держать в страхе и подчинении всех остальных.
В наиболее завершенном виде идеи Просвещения проявились во время Великой французской революции. Все население Франции было провозглашено единой нацией, объединенной едиными законами. «Декларация прав человека и гражданина», опубликованная 26 августа 1789 года провозглашала, что все граждане рождаются свободными и равными и что каждый из них обладает неотъемлемыми естественными правами − на жизнь, на свободу и на собственность. Просвещенные еврейские умы и значительная часть еврейского населения с энтузиазмом поддержали «Декларацию». Под влиянием молодой победоносной республики некоторые страны ввели равенство граждан, другие делали шаги к улучшению положения евреев.
В этих условиях еврейские «Просветители» призывали отбросить национальную обособленность и приобщаться к общечеловеческим ценностям, осваивать язык и культуру стран проживания, получать светское европейское образование. Они стремились порвать с бесконечными циклами преследований и прекратить галут, продолжавшийся уже 1800 лет, осесть и стать «как все», сохранив только свою веру.
Но религия предполагала служение Б-гу и ожидание Мессии, который выведет их в Землю Обетованную. Это было ключевым моментом национального самосознания, еврейской национальной идеей. Таким образом, эмансипация поставила перед ними немыслимый ранее вопрос: кем является еврей в свободном государстве? Чужестранцем, проживающим в изгнании и живущим мечтою о Мессии, или французом, не отличающимся от соотечественников ничем, кроме религии? Будут ли французские евреи продолжать свою многотысячелетнюю историческую миссию или в результате эмансипации Франция станет их конечной остановкой? Что такое вообще еврейский народ: религия, этническая общность, нация, цивилизация? (Эти вопросы актуальны и сегодня и имеют различные «правильные» ответы — в зависимости от религиозной, культурно-исторической или политической ориентации людей, их обсуждающих).
Сторонники «Аскалы» призывали реформировать религиозное учение, чтобы облегчить участие евреев в общественной и экономической жизни и превратить их в полноправных граждан. Сохранив свою религиозную идентичность, они готовы были отказаться от библейской заповеди вернуться в Землю Израиля.
Французский просветитель Шмуэль Леви писал: «Франция, которая первой прекратила преследование евреев — она наш Израиль, ее горы — наш Сион, ее реки наш Иордан», а Давид Фридлендер, ученик одного из основателей «Аскалы» Мендельсона, предлагал убрать из молитвенника всякое упоминание об Иерусалиме и провозглашал: «У евреев нет иной родины кроме Пруссии, и за ее процветание они должны молиться».
К середине девятнадцатого века эмансипация евреев Центральной и Западной Европы в основном завершилась. В большинстве стран они обрели права полноправных граждан. И хотя процесс освобождения шел неровно, и эмансипация сменялась реакцией, многие ограничения были отменены, открылся доступ в светские учебные заведения, и евреи с успехом воспользовались этим. Они стали художниками, промышленниками, журналистами, литераторами, учеными и к концу девятнадцатого столетия занимали уже видное положение, проложив себе дорогу к верхним слоям просвещенного европейского общества. Многие тысячи при этом перешли в христианство. Оставшиеся в иудаизме молились в «исправленных» синагогах, походивших на христианские молитвенные дома (в Германии, например, молились по-немецки, и служба сопровождалась органной музыкой).
Ортодоксальные раввины не стремились их вернуть. Они считали, что «просветители» должны навсегда исчезнуть из еврейской жизни и не увлекать народ к полной ассимиляции и исчезновению.
Ошибались и те и другие. Если одни под влиянием «просвещения» поверили, что освоив язык и культуру окружающей среды и подправив свою религию, они смогут стать немцами, французами, австрийцами «Моисеева закона» или даже просто немцами, французами, австрийцами, то другие не учли силы противодействия среды и мощи нового, расового антисемитизма.
Выяснилось, что отказавшись от своего языка и значительной части культурного наследия, отказавшись от еврейской миссии и идеи национального возрождения, они не стали ни французами, ни немцами, ни венграми. Они остались визуально, ментально и духовно евреями, отличавшимися от местного населения. «Еврейский вопрос», усилиями «просветителей» разрешенный в юридической плоскости, возник с новой силой в плоскости общественной. Появились организации и партии, начавшие бороться против засилия и влияния евреев, против проникновения «еврейского духа» в их национальные организмы, против чрезмерного еврейского равноправия.
«Эмансипация оказалась не чем иным, как тонким налетом на поверхности гораздо более сложной действительности… Нееврейское общество не горело желанием принять в свою среду еврея как равного…»
Положение эмансипированного еврея становилось зачастую сложнее, а не легче, чем его собрата в традиционной общине. Выйдя из общины, он терял образованный ею слой защиты и оставался один на один с враждебным окружением. Его успешная конкуренция вызывала лишь зависть и ненависть. Она полностью противоречила образу несчастного и презираемого еврея, который на протяжении веков культивировала христианская Европа.
Чем больше евреев вступало на путь просвещения и приходило таким образом в соприкосновение и конкуренцию с окружающим населением, тем больше усиливалось сопротивление среды, принимавшее порой весьма жестокие формы. Мечта просветителей восемнадцатого века о космополитическом обществе, способном, в конечном счете, объединить весь человеческий род, оказалась несостоятельной.
В средние века, как мы помним, идеологической основой притеснений была религиозная принадлежность: своим униженным положением и страданиями евреи должны были служить подтверждением верности христианской религии и неверности своей собственной. Теперь, когда просвещение устранило монополию церкви на идеологию и существенно поколебало ее авторитет, когда в моду вошла наука, весьма кстати пришлась теория Дарвина «О происхождении видов» (1859). Наукообразной идеологической основой юдофобии становится расизм — сопротивление внедрению в национальный организм (вид, расу) чужеродной расы с ее идеологией, «духом» и вредными обычаями, что нашло свое выражение и в самом термине, определяющем это явление — «антисемитизм». Появились общественные организации и целые партии, видевшие свое назначение в борьбе с евреями и их влиянием. В конце 1882 года в Дрездене состоялся первый международный конгресс антисемитов, опубликовавший «Манифест к правительствам и народам христианских государств, обреченных на гибель по вине еврейства». Эти силы будут последовательно раскручивать маховик антисемитизма в Европе, особенно в Германии, пока через полвека он не пожнет свою кровавую жатву, уничтожив заодно и их самих.
В начале восьмидесятых годов девятнадцатого столетия начинает распространяться разочарование в идеологии «Аскалы». Этому способствовали и нежелание христианского общества принимать евреев в свою среду, и ощущение евреями собственной самобытности, и кровавые погромы, прокатившиеся по России в начале восьмидесятых годов. На фоне упадка Аскалы началось становление национальной и социалистической идеологии.
В России евреи появились в основном в результате расширения пределов Российской империи. В восточной части Кавказа и на побережье Черного моря евреи жили еще в эпоху эллинизма. В других местах — за много столетий до присоединения этих территорий к России. Самое большое число евреев оказалось в составе Российской империи в результате трех разделов Польши 1772—1795 годов (за счет присоединения территорий Белоруссии, Литвы, Польши, Украины и Курляндии), а также присоединения Бессарабии и Царства Польского соответственно в 1812 и 1815 годах. Это еврейское население численностью около миллиона человек было культурно однородно.
С Польшей евреям повезло несколько больше, чем с другими странами. Они начали селиться на ее территории в тринадцатом веке, можно сказать — по приглашению: разоренная волной татаро-монгольского нашествия, Польша нуждалась в восстановлении и развитии своего хозяйства. По Калишскому статуту (1264) евреи получали полную свободу передвижения и торговли; запрещалось притеснять еврейских купцов, разрушать еврейские кладбища и нападать на синагоги.
Несмотря на постоянную антиеврейскую пропаганду со стороны церкви, еврейская жизнь относительно спокойно продолжалась в Польше и на подвластных ей территориях вплоть до шестнадцатого-семнадцатого веков. К этому времени местная буржуазия, ремесленники и финансисты почувствовали себя достаточно сильными и начали теснить своих бывших учителей как сделавших свое дело и более ненужных конкурентов. Появились запреты на жительство в определенных городах, погромные вспышки. Но власти не лишали евреев возможности заниматься доходными промыслами. Евреи также продолжали сохранять и развивать свою систему образования, суд и общинное самоуправление. Накопленный в этих условиях запас национальной энергии еще проявит себя в последующие века, в революционных бурях и сионистском движении двадцатого столетия.
Россия ко времени разделов Польши все еще была страной крепостнической и самодержавной. Долетавшие с Запада либеральные веяния были слишком слабы для душной российской атмосферы.
Попытки улучшения положения евреев, чередовались с полосами реакции. Александр I (1801—1825) в 1804 году издал вполне терпимое «Положение об устройстве евреев». Следующий за ним Николай I (1825—1855) выпустил около шестисот законов и указов, ограничивавших их права. Это он в 1827 году издал «Устав кантонистов», вводивший воинскую повинность с 12-летнего возраста и направленный в основном на ускоренное обращение евреев в христианство.
При Александре II (1855—1881) было отменено крепостное право и проведен ряд либеральных реформ, коснувшихся и еврейского населения (отменили запрет на перемещение из черты оседлости в Царство Польское и обратно, разрешили обучаться в университетах, облегчили условия армейской службы, отменили рекрутский набор несовершеннолетних).
Движение еврейского просвещения началось в России на полвека позже, развивалось медленнее и в несколько иной форме. Идея полной культурной ассимиляции не обладала здесь такой притягательной силой, поскольку культурный и образовательный уровень крестьян и горожан, среди которых жили евреи, был низким. По той же причине не было и такого, как в Европе, стимула к проведению религиозных реформ, облегчавших культурную ассимиляцию. Вызванное просвещением ослабление религиозного влияния наблюдалось только в новых районах еврейского расселения — Одессе и Левобережной Украине.
Основоположником «Аскалы» в России считается Ицхак Бер Левинзон, предложивший ряд преобразований в системе еврейского воспитания и призывавший к изучению европейских языков (Европа всегда была культурным ориентиром для образованных восточноевропейских евреев) и к занятию физическим трудом, в особенности, сельским хозяйством. Уже в первой половине девятнадцатого столетия в Варшаве, Умани, Одессе, Кишиневе и Риге «просветители» основали школы, в большинстве которых, правда, преподавание велось по-немецки. «Просветители» также стремились к распространению среди евреев русского языка и литературы и в 1863 году создали соответствующее общество.
Реакция в России также не заставила себя ждать. Уже к концу шестидесятых годов значительно возросло давление со стороны славянофилов, обвинявших «просвещенцев» в прозападных революционных взглядах и во вражде к России и к православию. Как всегда, крупную лепту в антисемитское воспитание добавила православная церковь. Под влиянием реакции энтузиазм «просветителей», направленный на сближение с русским народом и его просвещенной частью, стал ослабевать, а национальная составляющая их деятельности — увеличиваться. В шестидесятых годах начинается подъем еврейской национальной культуры и возрождение языка иврит. На иврите и идише создаются литературные произведения, выходят газеты и журналы. 1881год стал для евреев России черным годом: 1 марта был убит царь Александр II. «В группе террористов, подготовивших убийство, оказалась одна еврейка, Геся Гельфман, игравшая второстепенную роль в деле: она содержала конспиративную квартиру как сожительница одного из революционеров».6 "Послышался обычный в эпоху смуты возглас: «Ищите еврея! — писал историк С.Дубнов… — Какое-то зловещее брожение замечалось в низах русского народа, а с верхов чьи-то невидимые руки толкали народную массу на большое преступление… Погромы… почти одновременно вспыхнули во многих местах юга России и везде совершались по одинаковому шаблону, в смысле однообразия действий толпы и бездействия властей».7 Министр внутренних дел Игнатьев и обер-прокурор священного Синода Победоносцев приложили немало усилий для канализации народного гнева в сторону евреев, с тем чтобы погасить революционное брожение и объединить на почве общей ненависти народ и власть.
Погромы начались на христианскую пасху в апреле 1881 года и продолжались с перерывами до 1984 года. По черте оседлости прокатилась волна паники и ужаса. Внутренние области Российской империи были по-прежнему закрыты для евреев, но царское правительство не возражало против их эмиграции на Запад. Более того, своими действиями оно их к этому подталкивало. И начался исход, который продолжался до начала Первой мировой войны. За тридцать с небольшим лет около двух миллионов евреев переселились из России в Соединенные Штаты Америки, некоторая часть осела в Палестине, Испании и других странах Запада.
Этот исход разметал по миру многие еврейские семьи. Их связь с Россией не прервалась окончательно. Внуки и правнуки уехавших примут самое активное участие в борьбе за нашу свободу. Это они в шестидесятые-девяностые годы двадцатого столетия создадут мощные организации, которые будут сотрясать общественное мнение Запада бесконечными акциями протеста. Это они будут лоббировать парламенты и правительства своих стран в нашу поддержку. Это они будут посылать нам книги, деньги и вещи, чтобы мы могли выжить в «отказе». Это они непрерывным потоком будут приезжать в Советский Союз через кордоны «железного занавеса» и на встречах с отказниками повторять как молитву: «Дорогие, ведь если бы наши родители тогда не уехали, мы оказались бы на вашем месте». Мне неоднократно приходилось участвовать в таких встречах. Их неизменно пронизывал какой-то особенный дух единения… общности… национальной судьбы. Это трудно передать словами.
1881 год стал шоком для российских «просветителей». Их надежды вдребезги разбились о волну кровавых погромов и стену равнодушия русской интеллигенции, которая, за редкими исключениями, не только не выразила протеста против разворачивавшейся трагедии, но и приложила руку к антисемитским подстрекательствам.
Сионизм
«Восьмидесятые годы, — писал С.Дубнов, — были промежуточным моментом меду двумя эпохами просвещения и национального движения. То было время растерянности и отчаяния для одних, пробуждения и искания новых путей для других. Слабых духом дробил молот трудного времени, сильных ковал и укрепил для борьбы. Только к концу девяностых годов из этого хаоса смутных настроений и душевных порывов выделяются ясные очертания новых идейных течений, выступают фигуры вождей и творцов в общественной жизни и в литературе. Наступает новый ренессанс, тесно связанный с национальным движением, которое приняло определенные формы после первого конгресса сионистов в 1897 году».
2 мая 1860 года в Будапеште родился Теодор Герцель (1860—1904). Он был воспитан в духе «Просвещения», стал доктором юридических наук, но посвятил себя литературной и публицистической деятельности, в которой проявил блестящие способности. В 1991 году он оказался в Париже в качестве корреспондента влиятельной либеральной австрийской газеты «Neue Freie Presse» («Новая Свободная Пресса»), и наблюдал там нарастание антисемитских настроений, апогеем которых стало «Дело Дрейфуса»(1994). "В одной из поздних речей он признал: "Сионистом сделал меня процесс Дрейфуса… Смерть всем евреям за то, что в их рядах нашелся один изменник!.. и где? — в республиканской, современной, цивилизованной Франции, через сто лет после «Декларации прав».
Герцель пришел к выводу, что ни эмансипация, ни ассимиляция, ни эмиграция еврейский вопрос не решат. Евреи − нация, и им нужно свое государство. Не так важно — где, не так важно — какое, важно, чтобы оно было СВОЕ. В феврале 1896 года он пишет брошюру «Еврейское государство − опыт современного решения еврейского вопроса».
Брошюра вызвала огромный энтузиазм не только среди национально настроенной молодежи в Восточной Европе, но и на Западе. В хоре разного рода предложений о том, как следует бороться с антисемитизмом, голос Герцля прозвучал сильно и убедительно. К нему примкнули такие выдающиеся личности того времени, как немецкий писатель и ученый Макс Нордау, известный английский писатель Исраэль Зангвилл, французский журналист-социалист Бернар Лазар.
В плане Герцля не было ничего нового. Воссоздание национальной независимости неоднократно предлагалось и до его появления. Успех определялся его способностью сформулировать проблему простыми словами, ясно, доходчиво, убедительно и увлечь массы. Герцель представил еврейское государство как идею, которую можно претворить в жизнь, верил в нее и сумел заразить своей уверенностью остальных.
19 августа 1897 года Герцель созывает в Базеле первый Сионистский Конгресс, на который приглашаются 197 активистов сионистского движения со всего мира. На Конгрессе закладывается организационная основа движения − создается Всемирная сионистская организация (ВСО), принимается ее Устав, избираются ее выборные органы и президент (Герцель). На Конгрессе принимаются решения относительно создания в дальнейшем дополнительных органов − Национального Фонда для финансирования проектов Сионистской организации; Фонда для приобретения земель в Палестине (основан в 1901 году); Национального банка. Конгресс становится высшим органом власти сионистского движения, и Герцель старается придать ему внешние атрибуты парламента, а своей должности президента Конгресса − облик главы государства. После окончания Конгресса Герцель запишет в своем дневнике: «В Базеле я основал еврейское государство». В Базеле он, без сомнения, заложил его основы. Двухтысячелетняя мечта еврейского народа впервые стала приобретать реальные очертания.
Герцель уделял много времени и сил переговорам с политическими деятелями и главами государств, пытаясь добиться политических прав на территорию Палестины, в то время турецкой провинции. Он не придавал особого значения созданию в Палестине небольшого количества сельскохозяйственных поселений, осуществлявшемуся сторонниками практического сионизма, считая, что только после получения политических прав на территорию можно приступить к ее массовому заселению. Приоритеты Герцля доминировали в сионистском движении вплоть до 1907 года.
Практический сионизм возник задолго до «пробуждения» Герцля и опирался на российские сионистские организации при финансовой и организационной поддержке барона Ротшильда. Палестинофильские общества, предвестники сионистского движения, возникли во многих городах России в начале восьмидесятых годов. В конце 1884 года состоялся их съезд, на котором признанным руководителем стал Лев Пинскер (1821—1891), автор «Автоэмансипации» (1882).
Первая волна алии в Эрец Исраэль (1881—1903) была тоненьким ручейком по сравнению с массовой эмиграцией российских евреев в Соединенные Штаты и другие страны. Тем не менее, за это время в Эрец Исраэль переселилось 25,000 человек, что по сравнению с ее тогдашним еврейским населением (28,000) было совсем немало. Новая эмиграция в корне отличалась от прежнего еврейского населения, концентрировавшегося в четырех святых городах (Иерусалиме, Цфате, Хевроне, Явне), творившего молитву на Святой Земле и жившего на пожертвования. Новые репатрианты, члены движения «Ховевей Цион», мечтали о создании сельскохозяйственных поселений, о еврейском производительном труде и о заработке своими руками.
Во второй алие (1904—1914) большинство составляли молодые люди, взбунтовавшиеся против беспросветной доли в еврейском гетто и отправившиеся в страну предков, чтобы построить там общество справедливости, равенства и братства. Вторая алия привезла с собой развитое политическое сознание и опыт политической борьбы. Это ее члены в 1905 году создали первые политические партии − «Апоэль Ацаир» («Молодой Рабочий») и «Поалей-Цион» («Рабочие Сиона»), сыгравшие большую роль в заселении Земли Израиля. К 1914 году функционировали уже сорок семь сельскохозяйственных поселений. Значительное развитие получили также поселения городского типа: Тель-Авив, Иерусалим, Хайфа. Накануне Второй мировой войны еврейское население Эрэц Исраэль составляло 85 тысяч человек.
Последний перед войной Всемирный сионистский Конгресс состоялся в Вене в августе 1913 года. Конгресс уделил много внимания вопросу о национальном воспитании, утверждению иврита в школе и литературе, созданию в Иерусалиме национального университета… Через год вспыхнула Первая мировая война, в результате которой Палестину захватила Англией. Перед сионистским движением открылась перспектива автономной еврейской Палестины.
Декларация Бальфура
В руководстве сионистского движения находилась группа, не верившая в возможность получения согласия турецких властей на создание независимого еврейского государства в Палестине и считавшая, что Британия должна завоевать Землю Израиля. Этой группой руководил доктор Хаим Вейцман. Блестящий ученый, профессор химии Манчестерского университета в Англии с 1904 года, он внес серьезный личный вклад в победу английского оружия. Пламенный сионист и дипломат он сделал все от него зависевшее, чтобы внедрить в сознание английских общественных деятелей идею создания еврейского государства на территории Палестины.
В свое время лорд Бальфур, будучи главой английского кабинета министров, предложил Герцлю создать еврейское государство в Уганде. Вейцман не верил в реальность этого проекта, поскольку многовековая мечта еврейского народа была связана с возрождением на Земле Израиля. Так же думало большинство сионистов Восточной Европы, бывшей главным источником алии. «Угандийский проект» был в конечном счете провален. Вейцман впервые встретил лорда Бальфура в 1906 году, когда тот уже потерял свой пост. На этой встрече он объяснил недоумевавшему Бальфуру, почему сионистская организация не приняла «Угандийский проект». «Мистер Бальфур, допустим, что я предложу вам Париж вместо Лондона, вы его примете?» Он выпрямился в кресле, посмотрел на меня и сказал: «Но, доктор Вейцман, Лондон — наш!» «Верно, — сказал я, — а Иерусалим был нашим еще тогда, когда на месте Лондона не было ничего, кроме болота».
Через 11 лет после этого разговора, преодолевая внутренние и внешние препятствия, 2 ноября 1917 года появляется «Декларация Бальфура». Она адресована барону Ротшильду, неофициальному главе британского еврейства: "Дорогой лорд Ротшильд, мне выпала большая честь передать Вам от имени Его Величества следующую Декларацию поддержки еврейских сионистских устремлений, поданную на рассмотрение кабинета и утвержденную им: «Правительство Его Величества с одобрением смотрит на основание национального очага еврейского народа на Земле Израиля и сделает все, что в его силах, чтобы облегчить осуществление этой задачи − при условии, что не будет сделано ничего, что могло бы причинить ущерб гражданским и религиозным правам нееврейских общин, проживающих на Земле Израиля, или правам и политическому положению евреев в других странах».
Это была нравственная и политическая победа сионизма, крупный шаг вперед на долгом пути борьбы за обретение национальной независимости. По сути, это было обещание великой державы не препятствовать созданию еврейского государства на древней Земле Израиля. Декларация Бальфура была встречена мировой сионистской общественностью с восторгом и благодарностью.
Революционные преобразования в России
В конце Первой мировой войны в ослабевшей России происходят одна за другой две революции — буржуазная и пролетарская, после чего страна погружается в пучину гражданской войны. В результате буржуазной революции (февраль 1917 года) на месте самодержавной России образовалась демократическая республика. Новая власть отменила все национальные и религиозные ограничения. Декретом Временного правительства от 22 марта 1917 года евреям России были предоставлены все гражданские, политические и национальные права (намного большие, чем предполагала формула западных либералов: «каждому еврею в отдельности − все, евреям как национальной группе — ничего»). Это была полная эмансипация.
«Ожили еврейские политические партии, — писал Ш.Эттиргер, — […] стали появляться многочисленные еврейские газеты и периодические издания, основывались издательства, выпускавшие книги на иврите и на идише. В короткий срок организовалась широкая сеть еврейских учебных заведений. Одной из самых популярных задач почти всех еврейских партий в России было создание ячеек национальной автономии и организация всероссийского еврейского представительства. Во второй половине 1917 года состоялись выборы в общинные советы и на Всероссийскую еврейскую конференцию, которая должна была сформулировать требования русского еврейства. На выборах в Учредительное собрание большинство еврейских партий выставило объединенный „Национальный еврейский список“; партии обязались сплотиться в самостоятельную фракцию, которая будет руководствоваться постановлениями Всероссийской еврейской конференции».
Русское еврейство было готово к освобождению. В его рядах выросло много талантливых политиков и борцов. Окрепло и расширилось сионистское движение, получившее мощное развитие после провозглашения «Декларации Бальфура».
Временное правительство, однако, не смогло справиться с ситуацией. Положение на фронтах ухудшалось день ото дня, на Украине нарастали самостийные настроения, в Петербурге между Временным правительством и Советом рабочих депутатов, возглавляемым Львом Троцким, сложилось практически двоевластие. 24 октября (старого стиля) глава правительства А. Керенский отдал приказ о закрытии большевистских газет. На следующий день с лозунгом «Вся власть советам», практически не встречая сопротивления, большевики совершили переворот.
За большевиками не стояло волеизъявление народа. Их лидеры значительную часть своей жизни провели за границей и представляли собой склонных к абстракциям теоретиков марксистского толка, слабо знавших реальную жизнь.
Октябрьский переворот поставил крест на завоеваниях Февральской революции. В январе 1918 года было разогнано Учредительное собрание, призванное определить форму правления и конституцию страны. Еврейская конференция тоже не состоялась: она готовилась в период и по правилам буржуазной революции, а большевики работали по своим правилам — правилам пролетарской диктатуры.
Нельзя сказать, что большевики были против освобождения евреев, отнюдь: они отменили все касавшиеся евреев дискриминационные ограничения царского режима — полная эмансипация, полная свобода. Но! (и это «но!» будет сопровождать евреев в течение всего коммунистического правления) − только в соответствии и в рамках их утопических доктрин, согласно которым евреям была уготована полная ассимиляция. Они даже не были против еврейской культуры, но только для пропаганды своих идей. «Фанатики пролетарской диктатуры, — писал С.Дубнов, — смели с пути всех демократов, социал-демократов и социал-революционеров, среди которых было тоже много евреев… Советское правительство, не имевшее на своей стороне свободно выраженной воли народа, могло управлять только террором, органом которого была „ЧЕКА“ − Чрезвычайная комиссия для борьбы с контрреволюцией, страшное учреждение политической инквизиции».
Вскоре началась Гражданская война, и вся страна превратилась в поле сражения. Беззащитному еврейскому населению доставалось со всех сторон. И от украинских националистов с их традициями гайдаматчины, и от Добровольческой белой армии Деникина с ее монархистами и черносотенцами, и от коммунистов с их экспроприациями, арестами и массовыми расстрелами «буржуазии» и интеллигенции. Четыре года полыхал пожар Гражданской войны. За это время в погромах и репрессиях было убито более 75 тысяч евреев, много больше изувечено.
Существуют легенды о непропорционально активном участии евреев в Октябрьской революции. Это не соответствует действительности. Еврейская элита — бизнесмены, адвокаты, журналисты, составлявшие видную часть (по некоторым данным до двадцати процентов) российской элиты, приветствовали буржуазную революцию, но были против революции пролетарской. Октябрьская революция не давала им ничего, кроме бедствий, лишения имущества и невозможности продолжения профессиональной деятельности. Подавляющая часть этой элиты эмигрировала на Запад. Еврейская масса черты оседлости поддержала пролетарскую революцию после того, как началась волна петлюровских погромов, отличавшихся звериной жестокостью − с 1919 года. Белые части тоже не прочь были использовать антисемитизм в своих целях. Только воинские соединения Красной Армии боролись с антисемитизмом.
Многие евреи принимали участие в двух российских революциях, и у них были на то веские основания. Другие, и их тоже было множество, предпочли эмигрировать в Соединенные Штаты. Были и такие, кто думал о новом доме на собственной земле. В 1919 году к побережью Эрец Исраэль причалил первый после Мировой войны пароход «Руслан». На его борту находилась группа репатриантов из России. С прибытием этой группы началась так называемая «третья алия», продолжавшаяся до 1923 года и приведшая в Эрец Исраэль более 35 тысяч человек. Новоприбывшие представляли собой, как правило, сложившиеся группы со своим лидерами и идеалами. Более шести тысяч составляли члены движения «Ахалуц» («Первопроходцы»), душой которого был сын кантониста и герой войны с Японией (1904) Йосеф Трумпельдор.
Попытки сионистов убедить представителей других общественных течений оставить напрасные иллюзии и присоединиться к ним в строительстве своего национального государства больших успехов не принесли. Споры были жаркими и бескомпромиссными, вера в идеалы — абсолютной.
После Октябрьского переворота евреи-сионисты первыми пойдут по этапам в результате доносов своих соплеменников из «евсекции» и других партий. Следом за ними по тому же пути пойдут евреи «Бунда» и других еврейских партий. Потом за ними последуют члены «евсекции»…
Тяжелый осадок от событий тех времен останется на долгие годы. Когда молох революции стал пожирать своих прежних героев, сионисты, успевшие эмигрировать в Эрец Исраэль, испытывали горькое чувство своей правоты. Даже много лет спустя, в конце шестидесятых годов, когда третье после революции поколение поднялось на борьбу за репатриацию в Израиль, среди части старых сионистов еще оставался холодок: «Говорили мы им, убеждали… Они предпочли служить перед чужими алтарями, а теперь надо спасать их внуков!»
